гаро: Понимаю.
инт.: Вы были тюремным надзирателем в исправительном учреждении Л. весной 1978 года?
гаро: Я состоял там в штате с 1960 по 1985 год. Да, можно сказать и так, как вы сказали…
(Смеется.)
гаро: Можете сказать, что в 1978-м я был там.
инт.: И вы как надзиратель отвечали за так называемые камеры смертников, те, с самыми опасными заключенными?
гаро: Те, кто в камерах смертников, – не всегда самые опасные; просто люди часто так думают, но на самом деле это не всегда так. Иногда все совсем наоборот. Определенные виды нападений, определенные виды мошенничества, похищение в доме – как это называется по-английски?
инт.: Незаконное проникновение в жилище с умыслом на похищение человека.
гаро: Да, незаконное проникновение в жилище с умыслом на похищение человека или изнасилование с нанесением увечий. За все эти преступления вам впаяют не самый большой срок. Но надзиратели-то знают. Мы знаем, с кем держать ухо востро.
инт.: Вы этому учитесь?
гаро: По-моему, это просто нутром чуешь. А не чуешь, долго не продержишься. Так что проблема решается сама собой. В конечном счете остаются работать надзиратели, знающие свое дело.
инт.: В то время вы видели Оду Сотацу и контактировали с ним? Человека, которого осудили за Исчезновения в Нарито?
гаро: Я с ним еще как контактировал. Если то, что я расхаживал взад-вперед, смотрел на него, разговаривал с ним, приносил ему еду, считается. Разговаривал я с ним всего три раза. Три раза за все восемь месяцев, которые он там провел. И я пришелся ему по душе. Он больше ни с кем не соглашался говорить.
инт.: Восемь месяцев? Мне сказали, что он провел в камере смертников всего четыре месяца.
гаро: Насколько я знаю, нет. Четыре месяца – это же ужасно мало, ужасно мало. По-моему, я никогда не слышал про такое. Вообще-то для дела о тягчайшем преступлении восемь месяцев – мало. Почти неслыханно. Мы часто говорили: наверно, кто-то ему смерти желает, потому что все было сделано очень быстро – я хочу сказать, его очередь наступила быстро. Его вроде как пропустили без очереди. Вроде бы у него был враг, какой-то министр, который не одобрял, куда катится страна, хотел, чтобы другим было неповадно… не могу сказать. Но с ним было легко. Это я вам могу сказать. Неладов с ним не было, ни разу.
(Неразборчиво.)
инт.: Извините, я не расслышал. Что вы сказали?
гаро: Я сказал, он был такой паинька, что к нему в камеру допустили девушку, незадолго до конца. Но он-то не знал, что это конец, учтите. Казнь всегда происходит без предупреждения. Они никогда не знают. Их тащат по комнатам: одна, другая, третья. Мы это называли “ходить к Буддам”, потому что там разные статуи, по одной в каждой комнате.