Оливия попыталась представить себе совместную жизнь с Клайдом. Естественно, она не потерпела бы, чтобы он продолжал работать в эскортном агентстве. Пришлось бы и ей, и ему искать новую работу. Но сможет ли она перестать думать о тех бесчисленных ночах, которые он уже провел с бесчисленными женщинами? Думать о том, как она, Оливия, выглядит в сравнении с ними? Стала она для него чем-то особенным или всегда будет просто «заказом номер сто двадцать семь» — получше «сорок восьмой», но похуже «сто двадцать третьей»?
Такие терзания Оливия ненавидела. Она прекрасно знала, что все дело было в ее неуверенности в себе: она никогда не знала точно, правду ли говорили ей мужчины, расхваливая ее достоинства, или только делали дежурные комплименты. Поэтому она так нуждалась сейчас в том, чтобы Клайд был рядом и сказал ей, как вчера вечером, что он любит ее. Только эти слова смогли бы развеять все ее страхи и сомнения.
И тут в дверь постучали.
Клайд! Наверное, он забыл ключ. Или хотел, чтобы она встретила его в дверях. Сердце Оливии забилось быстрее, и радостное волнение охватило все ее тело, когда она представила себе, как сейчас Клайд прямо с порога обхватит ее, поднимет на руки и понесет к постели…
Оливия вскочила и бросилась было открывать, но на полпути вдруг остановилась. А что, если это не Клайд? На всякий случай она решила надеть халат и причесаться. Пока она ходила в свою ванную, стук повторился, на этот раз стучали в дверь ее номера, громче и настойчивей, чем вначале. Раздался мужской голос, но это был совсем не голос Клайда:
— Мисс Тимберлейк! Откройте, это полиция. Нам надо задать вам несколько вопросов.
Все последующее было похоже на страшный сон. Полицейские задавали странные вопросы о Гарри Гановере и о каких-то людях, чьи имена Оливия впервые слышала. Правда, имени Клайда Кейна они не называли и, судя по всему, им не было известно, что Гановер, живший в этом отеле и выступавший перед публикой, — не настоящий. На всякий случай Оливия решила оставить их пока в этом заблуждении. На вопросы полицейских никаких вразумительных ответов она дать не могла, и от этого подозрительность их росла на глазах. Наконец Оливия услышала знаменитую фразу, которую столько раз слыхала в кино:
— Вам придется проехать с нами в участок для допроса по всей форме.
Потом были ужасные минуты в холле, когда пришлось в сопровождении двух полицейских в форме идти сквозь толпу людей, пришедших на встречу с Гарри Гановером, но идти не в зал, а к машине с мигалкой, стоявшей у входа. Журналисты, сразу узнавшие Оливию, бросились к ней с вопросами, на которые она отвечала: «Никаких комментариев».