— Вы пропустите меня? — говорил кто-то мужским голосом.
— А почему я должна вас пропускать? Здесь никого нет из посторонних.
— А чья это сумка?
— Моя.
Андрей интуитивно почувствовал опасность и, осторожно пройдя на кухню, попробовал открыть балконную дверь. Она поддалась, и Андрей, в тапочках, футболке и спортивных брюках, выйдя наружу, перевалился через перила и побежал по рыхлому снегу в сторону дома, где жили Санька с Валентиной. Он понимал, что участковый может заглянуть и к Натальиным родственникам, а потому, забежав на второй этаж дома, поднялся по пожарной лестнице, открыл люк, ведущий на чердак, распугав стаю голубей, греющихся у отопительной трубы.
Через слуховое окно хорошо была видна машина Горного. Андрей стал ждать. Было холодно. Особенно мерзли голова и ноги. Но делать ничего не оставалось, как только терпеть и ждать.
Ждать пришлось долго. Андрей прижимал к теплой трубе отопления то ноги, то руки, то приседал, то потирал ладони. Короткий зимний день клонился к закату, а участковый как будто застрял в Натальиной квартире. Прошло более часа, прежде чем старший лейтенант вышел из подъезда, сел в «уазик» и уехал. Однако Андрей не торопился возвращаться. Интуиция подсказывала ему, что Горный может вернуться, и даже не один, а с нарядом милиции.
К тому же он не знал, что рассказала участковому Наташа, и потому решил вначале послать к ней Валентину. Валя изрядно удивилась, увидев его одетым по-домашнему.
— Вы что, разодрались все-таки с Наташкой? — спросила она, открыв ему дверь.
— Да нет. Горный приезжал, хотел документы проверить, а у меня их как раз сейчас нет, как и нет желания сидеть в милицейской камере до выяснения личности.
— Значит, та шизофреничка все-таки накапала участковому? Ну и кобыла! — возмутилась Валентина. — Проходи, погрейся… Замерз как суслик, сейчас стопарик налью для сугрева.
— А Санька где? — спросил Андрей.
— Да дрыхнет все. Пускай себе. И ребятишки спят. Намучились вчера ночью с Новым годом этим.
Валентина провела Андрея на кухню, налила стопку, поставила перед ним тарелочку с дымящимися пельменями.
— Грейся, — сказала она, обнимая Андрея, — посинел, бедненький.
— Валь, ты сходи к Наталье, узнай, что там ей мент наговорил, — попросил он.
— Схожу. Никуда твоя Наташка не денется. Сама небось прибежит сейчас.
Звонок в дверь заставил Андрея вздрогнуть, и он, залпом опустошив рюмку, замер.
— Тихо, — сказала Валентина, — не робей, сюда я этого ментяру не пущу.
Валентина прикрыла кухонную дверь и пошла открывать. У Андрея учащенно забилось сердце.
Пришла, как и предполагала Валентина, Наташа.