— Когда ты вернешься домой? У тебя есть деньги на обратный путь? Ты не могла хотя бы прилететь назад с твоим неверным дружком?
— Мама, — решительно остановила ее Сабина, об этом нет речи. Я не знаю, когда вернусь. У меня уже много лет не было отпуска, и на данный момент я хочу остаться здесь. — Она перевела дыхание и подождала ответа. Но его не последовало. — Австралия — чудесная страна, мама. Я хочу здесь оглядеться. — Телефон молчал. — Мама! Ты еще на проводе?
— Да, — послышалось сдавленное рыдание. — Ты никогда не вернешься? Никогда?
— Мама! Не говори глупостей! Ничего подобного я не говорила. Просто хочу немного остановиться, подумать.
Даже в ее собственных ушах такое объяснение звучало не слишком убедительно. Но как смогла Анджелина за тысячи километров угадать то, что ей самой было еще не ясно?!
— Каписко, бамбина! Понимаю. — Голос матери дрожал, и Сабина чуть не захлебнулась жалостью.
— Мама! Мне уже тридцать три, и я…
— Конечно, Сабина, ты уже большая девочка, прости твою глупую мать. Об одном только прошу: сообщай о себе постоянно.
— Договорились! — подчеркнуто бодрым тоном закончила разговор Сабина.
«Ну вот, — подумала она, положив трубку, — это надо умудриться — за один день смертельно обидеть двух близких людей. Хорошенькое начало новой жизни!» Сабина вышла на улицу, чтобы на свежем воздухе разобраться со своими мыслями и чувствами.
Бесцельно она слонялась по Паддингтону, пока ее внимание не привлек ирландский паб. «О’Коннелл’с» напомнил ей похожее заведение в Дублине. Это был ее первый международный перелет в качестве второго пилота. Тогда ее корочки на право пилотирования сверкали еще первозданной чистотой и пахли свежей краской. Маршрут Франкфурт — Дублин, недлинный, недолгий, неутомительный, но такой возбуждающий, сделал ее счастливейшим человеком на земле. Вечером первый пилот пригласил ее в этот самый паб… Он бы ее пригласил и еще куда-нибудь, но Сабина со смехом отказалась. И тем не менее она на всю жизнь запомнила тот счастливый вечер с горьковатым вкусом темной можжевеловой водки и сладким вкусом триумфа на губах. Пусть она знала, что должны еще пройти годы, прежде чем она сама будет сидеть слева в кабине пилотов — четыре-пять тысяч летных часов махом не осилишь! — но в тот день все ей казалось достижимым. Сабина, стоя на другой стороне улицы, напротив «О’Коннелл’с», еще раз улыбнулась своим мыслям и решительно вошла в паб. Что ж, пусть завершение ее карьеры будет обмыто там же, где и начало!
В прохладном полутемном помещении пахло свежесваренным пивом и витал дым бесчисленных сигарет. Сабина выбрала дальний столик из неструганного дерева, уселась и заказала джин. На столе лежала газета, оставленная предыдущим посетителем. Она взяла ее в руки. Может, стоит сразу посмотреть объявления о работе? Ничего не выбивало ее так из колеи, как бездействие. Именно поэтому она уже многие годы отказывалась от отпуска. Ей претило валяться где-нибудь на солнечном берегу кверху брюхом и помирать со скуки. Она прошлась по колонке объявлений о работе. Не нашла ничего интересного и перелистнула газету к началу. Ее сердце выдало два медленных удара и остановилось. Это фото! Это лицо! Сабина не могла понять, что произошло. Глухим ударом в грудь напомнив о себе, сердце снова принялось за свою обычную работу. Сабина попыталась унять непонятную дрожь.