— Ты видел мою дочь? — крикнул ему Теодор.
— Ясное дело, босс. — Тот неспешно прислонил велосипед к стене сарая. Велосипеды уже давно заменили лошадей на этих просторах.
Теодор подскочил:
— Где она?
— Внизу, в поселке у реки, сэр. Она там часто бывает.
Чтобы не выдать свою неосведомленность, Теодор коротко кивнул и скрылся в доме. Но через пару минут снова вышел и направился по узенькой тропинке к реке. По дороге он уговаривал себя держать свой гнев в узде и ни на ком не сорвать его. Так вот куда она исчезает в последнее время! Его дочь у аборигенов! Неподходящее для маленькой девочки общество. Краем сознания он понимал, что есть в этой мысли что-то недостойное, но предрассудки высших белых слоев общества брали в этот момент верх.
Добравшись до поселка, он уже почувствовал себя в состоянии спокойно окликнуть Тони:
— Принцесса, уже поздно. Пора домой!
Тони сидела на корточках на пыльной дороге перед хижиной и играла камешками в какую-то игру, которой он не знал, с другими детьми. Она сделала вид, что не слышит его, и не повернулась. Теодор подошел ближе. И… Бог мой!
— Тони, где твои локоны?! — не удержался он от возгласа.
Она выглядела как овечка, вышедшая из-под руки неумелого стригаля. С одной стороны ее головки свисало несколько щипаных прядей, с другой волосы были отхвачены на сантиметр от кожи.
— Я же говорила тебе, что мне жарко, — пробормотала она, не оборачиваясь, и в ее тоне Теодор услышал муки нечистой совести. — Мне помогала Сара. — Она указала на темнокожую девочку, тоже сидевшую с опущенной головой.
Теодор все понял. Это был акт протеста. Наказание за то, что он натворил. Просто убежать было мало, надо было еще пожертвовать своими кудрями, которые он так любил.
— Я не смогла им помешать, сэр, — послышался вдруг голос Мэри у него за спиной.
Теодор обернулся. Она смотрела на него с полуулыбкой. Тот факт, что его дочь и здесь была под опекой Мэри, несколько успокоил его. Наверное, среди этих детей были и ее собственные. Он протянул Тони руку:
— Идем домой, принцесса. Завтра съездим в город и попросим Нелли придать этому терновнику на твоей голове хоть какую-то форму.
Тони поднялась со вздохом облегчения.
— Ты на меня сердишься, папа? — осторожно спросила она, когда они отошли на несколько шагов.
— Нет, принцесса. Я просто беспокоился о тебе. А зачем ты ходишь в поселок?
— С кем же мне играть, папа? Только там есть дети.
Аргумент был убедительным, возразить на это нечего.
— А Сэм теперь уйдет? — спросила Тони через некоторое время.
— Нет, думаю, нет, — ответил Теодор. — Но для верности я завтра поговорю с ним.