Расставаясь с Сашей возле подъезда, он снова увидел этот вопрошающе-просительный взгляд. Чего она хочет? Поцелуя? Как-то неловко, да и нет настроения. Давешняя жалость перебила интерес ниже пояса. К тому же в своей мешковатой куртке и растоптанных дешевых сапожках она была совсем не сексапильна. Увидеть бы ее голой! Валера поймал себя на том, что в своих постельных фантазиях об этой девушке ни разу не целовал ее в губы. Аппетитное тело затмило все остальное, он даже не мог представить себя в роли Сашиного романтичного поклонника. Романтические отношения с пэтэушницей! Кто бы его сейчас видел… Валера невольно поежился и подумал: а не расстаться ли с ней уже окончательно? Но вдруг ему вспомнилось, какие груди, талия, бедра скрываются под дурацкой курткой, и тело ответило незамедлительным волнением. Нет уж, начатое надо довести до конца.
— Ты завтра так же работаешь? — Да.
— Я заеду.
Просящее выражение наконец-то стерлось с ее лица, глаза блеснули, уголки рта раздвинула нежная улыбка. Вот так-то лучше. Валера нагнулся, легонько тронул ее губы своими, развернулся и с легким сердцем пошел домой.
Санька терпеливо ждала. Недели проходили, но мысли о Валере были с ней постоянно. Теперь она не пугалась, не бурлила, не отмахивалась от навязчивых видений его лица. Внутри поселилась твердая уверенность, что они еще увидятся, и пришло спокойствие. Она теперь хорошо спала, ни на ком не срывалась и даже попросила прощения у Ларисы Сергеевны за свое оскорбительное поведение. Исправно ходила на работу, была вежлива с мамой, даже как-то вечером попила пиво с Машкой на лавочке у подъезда. Машка теперь подстриглась очень коротко, под мальчика, носила армейские ботинки, растянутый черный свитер и рваные джинсы. Целый вечер она разглагольствовала о музыкальных направлениях, сплетничала про школьных знакомых, расхваливала свою новую университетскую подругу и предлагала раскурить косячок. Санька вежливо отказалась. Непонятно, как можно заниматься такой ерундой. Машка, конечно, не станет наркоманкой, не из той породы. Просто в девятнадцать лет надо бы быть посерьезнее. Когда Машка завела разговор про каких-то ухажеров, которые ей без конца звонят, а она от них скрывается, Санька откровенно заскучала. Слушать чужие окололюбовные бредни было невыносимо, тем более что в устах Машки это звучало каким-то балаганом. Та, конечно, не заметила ничего необычного в поведении подруги: как всегда, слишком поглощена собой. Ну и хорошо. У Саньки не было ни малейшего желания посвящать кого бы то ни было в свои сокровенные переживания. Чтобы не сглазить.