– И что за «все» это бы упростило?
Татс искоса глянул на нее. Оба понимали, что он ступил сейчас на зыбкую почву.
– Ну, во-первых, я бы услышал от тебя ответ. А я не прочь его получить. А во-вторых…
– Ты никогда не задавал мне вопроса! – поспешно перебила Тимара и с ужасом осознала, что сама только что толкнула их глубже в трясину.
Ей хотелось бежать, убраться прочь от этой глупости, которой положил начало своей дурацкой речью тупица Грефт. Татс, похоже, это понял. Он накрыл ее руку ладонью. Тимара ощутила мягкость его кожи даже сквозь чешую. Тепло прикосновения растеклось по всему ее телу, и на миг у нее перехватило дыхание. Перед ее внутренним взором вспыхнул образ Грефта и Джерд, слаженно движущихся в объятии. Нет. Она оборвала эту мысль и напомнила себе, что ее кисть должна казаться Татсу холодной, скользкой от чешуи и похожей на рыбу. Юноша не смотрел на пойманную им руку. Он глубоко вдохнул и шумно выдохнул.
– Это не вопрос. Не определенный вопрос. Просто, ну… я хотел бы, чтобы у нас было то, что есть у Грефта с Джерд.
И она тоже…
Нет! Конечно же нет. Тимара сразу же отреклась от этой мысли.
– То, что есть у Грефта с Джерд? Ты имеешь в виду соитие? – уточнила она, не сумев в полной мере удержаться от обвиняющих интонаций.
– Нет. Ну то есть да. Но, кроме того, у них есть уверенность друг в друге. Вот чего мне бы хотелось. – Татс отвернулся от Тимары и заговорил еще мягче, словно боясь обидеть ее: – Я понимаю, Рапскаль пропал совсем недавно и…
– Да как вообще кто-то может всерьез считать, что нас с Рапскалем связывало что-то, кроме дружбы? – возмущенно выпалила она и рывком высвободила руку, чтобы откинуть с лица прядь волос.
Татс удивился:
– Но ты всегда была рядом с ним, все время. С тех пор, как мы покинули Кассарик. Всегда в одной лодке, всегда спали вместе…
– Он сам устраивался спать рядом со мной. И никто больше не предлагал мне грести вместе. Рапскаль мне нравился – когда не выводил из себя, не раздражал и не говорил странного… – Внезапно в этой обличительной речи Тимаре померещилось что-то предательское. – Рапскаль мне очень нравился, – осекшись, призналась она шепотом. – Но я не была влюблена в него и сомневаюсь, что он когда-нибудь смотрел на меня как на женщину. На самом деле уверена, что нет. Он был мне просто чудаковатым другом, который во всем и всегда видел светлую сторону и никогда не унывал. И это он всегда дружил со мной и ничего не ждал от меня в ответ.
– Да, он был такой, – тихонько согласился Татс.
Какой-то миг в воздухе висело скорбное молчание, и Татс казался Тимаре таким близким, каким не был уже давно.