Переход этой низины шириной два километра занял у меня часа полтора. Наконец я вышел из воды и стал подниматься по пологому склону сопки. Дождь прекратился, и на западе наметился просвет в тучах. Я поднялся на сопку и осмотрелся. На запад и северо-запад растянулось озеро. На западе за озером виднелись высокие сопки. Я прикинул, что до Софьянги осталось километров восемь — десять. Нужно было решать, что делать. Если идти сейчас же к реке — я дойду часа за два, то есть прямо к ночи. Но я чувствовал, что психологически не готов переправляться через реку прямо с ходу, не оглядевшись. И к тому же я устал. Надо хорошо отдохнуть. Ведь за рекой мне придется быстро уходить на запад. Отдыхать перед самой рекой, без костра и горячей еды, — неразумно. Ведь костер так близко к поселку не разведешь. Значит, надо встать на привал где-то здесь.
Я начал спускаться по западному склону сопки. Дождь кончился, кругом было мокро. Минут через пятнадцать я оказался у ее подножия. Здесь старые и молодые ели и кусты образовали настоящую чащу. Я начал осторожно продираться сквозь нее, чтобы найти удобное место для ночлега.
Вдруг раздался сильный шум. Я чуть не подскочил от неожиданности, но тут же увидел выводок рябчиков. Чаща была настолько густая, что прямо лететь они не могли, а только перелетали от дерева к дереву. В первый раз за два дня я столкнулся с жизнью в лесу. Наверное, я был настолько сконцентрирован на выборе пути, что просто не замечал ни птиц, ни животных. Вскоре нашлось хорошее место под двумя огромными елями-близнецами. Даже после двухдневного дождя здесь оказалось относительно сухо. В чаще вокруг много валежника, который хоть и был мокрым, но не пропитался водой. Было много и гнилушек, что всегда хорошо для дымокура. Здесь можно разжечь хороший костер, который никто не увидит, а дым будет рассеиваться елями.
Через полчаса работы у меня уже набралась большая куча дров и сухой растопки. В первую очередь следовало скорее разжечь костер и дымокур! Я уже устал отбиваться от мошки. Она забивалась под одежду, в волосы, лезла в глаза. Я разжег два костра из сухих дров в двух метрах друг от друга. Когда они хорошо разгорелись, на один из них положил гнилушек. Минут через пять всё заполнилось дымом, и мошка исчезла. Наломав еловых веток, я приготовил себе ложе, сходил за водой, которую нашел в яме у бурелома неподалеку, и уж тогда начал сушить одежду.
В этот момент я опять вспомнил Нину, ее движения, улыбку, упругое тело… Я никогда не испытывал такого чувства к другим девушкам. Расставание с ней ощущалось какой-то безвозвратной потерей!