Пока одежда сушилась, я сварил рисовую кашу с тушенкой и плотно поужинал. Выпив чаю, я лег на постель из веток. Костры по бокам хорошо грели, мошка не беспокоила, и мне впервые за эти дни удалось крепко заснуть.
5 АВГУСТА 1965 ГОДА
Проснулся я оттого, что мне на лицо и за шею лилась вода. В вершинах деревьев гудел ветер. Он был такой сильный, что мои ели-близнецы покачивались даже у самых комлей. Сверху падали крупные капли воды. Только у самых стволов было почти сухо. Стояли мрачные сумерки. Судя по тому, что костры еще теплились, ветер и дождь начались совсем недавно. Мошки было немного. Раздув один из костров, я пошел за водой к бурелому. Место там было открытое, и меня обдавало струями холодного дождя.
Тушенки оставалось только две банки, и их надо бы приберечь на черный день. Я бросил в котелок с кипящей водой полпачки сухого горохового супа, добавив туда риса. Завтрак получился не очень вкусный, но сытный.
Теперь нужно было решать, что делать дальше. До реки оставалось часа два ходу. Если продолжится такая погода, то переходить реку можно и днем, потому что никто из поселка и носа не высунет.
Я вылез из своего укрытия и, пока пробивался сквозь чащу в более редкий лес, промок до нитки. Еще одна трудность заключалась в том, что мне непрерывно заливало очки, стекла были мутными и выбирать путь было практически невозможно.
Постепенно характер леса стал меняться. Появилось много берез и осин, а также высокой густой травы, ходьба через которую отнимала много сил. Через полтора часа начался едва заметный подъем, здесь уже преобладали хвойные деревья. Это значительно ускорило мое продвижение в сторону Софьянги, хотя дождь и ветер тише не становились.
Когда подъем закончился, я вдруг оказался перед сторожевой вышкой. Так как очки всё время заливало дождем, это оказалось для меня полной неожиданностью. Я аж присел! Потом, кое-как протерев очки, огляделся. Вышка была старая, большинство перекладин лестницы, ведущей на верхнюю площадку, сломаны. От вышки вправо и влево тянулся забор из колючей проволоки, но большинство опор лежало на земле. Вокруг был молодой лес из ели, осины, березы… Значит, здесь когда-то была просека, по которой, видимо, до войны проходила граница с Финляндией.
Я осторожно перешагнул через лежащую на земле колючую проволоку и через несколько шагов наткнулся на ряд холмиков. Они оказались полуразрушенными блиндажами. Немного дальше я обнаружил старые дзоты, которые остались здесь со времен войны. От дзотов шел уклон, и между деревьями проглядывалась вода.