— Иди, иди. Нарисуй папке бегемота.
Кажется, эта идея девочке понравилась, она чуть подумала, и ушла.
Когда поел, стал одеваться рабочее.
— Ты куда? — Настя уже не злится. — Пошёл бы поспал, встал-то в три, поди.
— Пойду, насосы погляжу, — говорит Саблин, натягивая сапоги. — Потом посплю.
Накинул пыльник, и вышел из дома. Как только вакуумная дверь хлопнула за ним, так он словно нырнул в зной. Ещё двенадцати не было, а уже под сорок. Он прошёл вдоль межи, поглядывая на соседскую кукурузу. У Матвея, соседа, кукуруза была получше, чем у него. Не мудрено, Матвей добрый хозяин, он её и от зноя прячет и поливает лучше и удобряет и пропалывать у него её есть кому.
Позавидовал малость, пошёл дальше.
На своём участке, он нашёл свою старшую дочь и старшего сына.
Юрка и Антонина пололи. До жара, до школы время было.
— Здорова, бать, — сказал почти взрослый Юрка, увидав его.
Респиратор на шее болтается.
— Чего без респиратора? — сразу недружелюбно спросил Аким.
— Так ветра нет, нет и пыльцы, а в нём дышать нечем, — объясняет сын.
Он прав, но всё равно Саблин даже думать не хочет, что кто-то ещё из его детей может подхватить грибок.
Антонина сразу надела респиратор. Он её обнял:
— Ну как, много колючки с барханов нанесло?
— Много папа, — говорит старшая дочь. — Но тыкву всю пропололи, тыква хорошая будет, если воды будет вдоволь.
— Идите домой, — говорит отец, — в школу пора уже.
Детям повторять не нужно, быстрее бы с жары уйти, тяпки на плечо, и пошли к дому.
Саблин осматривает грядки с тыквой, находит пару ростков колючки совсем небольших. Плохо пололи, выскажет всё им вечером. И пошел, перешагивая через тонкие капиллярные трубки к насосам.
Насосы работают почти круглосуточно, без воды всё погибнет моментально: и кукуруза и тыква и горох — все растения привычные к жаре, но всё выгорит за два дня. Главный расход энергии — это насосы. На них её уходит в два раза больше, чем на дом вместе с его освещением, охлаждением, и всем, всем, всем. И насосы его были не в порядке. Стук уже нелёгкий. Каждый литр воды сопровождается ударом. Нужно будет перебирать насос скоро. Лоток вытолкнул из насоса пригоршню жёлтой слизи. Она стекла в такую же влажную жёлтую кучу рядом с насосом. Амёбы. Мерзкие твари, что давно загадили всю пресную воду. Из-за них вода плохо испаряется. Они создают слой скользкой на ощупь, как жидкий желатин, поверхности. Амёбам нужно солнце, большинство из них плавают сверху. Пять сантиметров верхнего водного слоя — это амёбы. Это они своей кислотой разъедают железо. Сначала убивая фильтры, потом уничтожая и все внутренности насоса. Новый насос стоит дорого. Но и он проживёт года полтора-два. А их нужно два как минимум. Вот если бы найти платины. Хоть десять грамм, хоть пять. Платину амёбы не берут. С платиновым напылением в четыре микрона на фильтрах насос будет работать десть лет без остановки. Поэтому Аким и готов был идти в рейд за бегемотом. Бегемот — дело опасное. За него общество готово платить. И возможно, общество предложит платину. У общества она есть.