Сашка быстрым движением открывает механизм, Аким уже кладёт ленту.
Кулаком захлопнута крышка, пулемётчик дёргает затвор, пулемёт снова готов. Говорить друг другу нечего, они уже и без слов знают, что делать.
Пам-м-бам-бам…
Саблин добегает до окопа, а там песка не видно — одни гильзы, от души он пострелял. От души. Так пострелял, что устал, кажется.
Тут пулемёт замолкает. Одна секунда, вторая, третья, четвёртая. Аким два раза стреляет. Убивает двух тварей. А пулемёт молчит.
Ну чего, чего замолчал?
Неприятно это, неспокойно, он оборачивается глянуть, как там Сашка. И видит, что с Сашкой всё нормально. Пока нормально, сидит, ковыряется в камере, что-то настраивает. И Саблин видит, как справа от него, со стороны обрыва, вылезет тварь. Крупная. Замерла, как вылезла, озирается или родичей своих жрёт, кажется. Сожрала, да как быстро. Теперь болтает своей страшной головой из стороны в сторону, как будто принюхивается. Принюхалась и…
— Саня, — орёт Аким, — справа.
И сам стреляет. А сколопендра зигзагом, молнией кинулась вперёд, к пулемётчику. И картечь разметала песок сзади неё и чуть дальше.
Затвор-выстрел! Снова мимо. Да что ж такое! Но…
Всё-таки пятьдесят моторов. И на самом деле, не такая уж и большая цель, даже если это самая крупная сколопендра.
Каштенков оторвался от своего дела, свесился с кресла, поднимает с земли винтовку, что лежит рядом на брезенте.
Но Саблин опережает: затвор — выстрел! Попал, наконец.
Картечь разорвала гадину как раз посередине.
Пулемётчик бросает винтовку, снова берётся за пулемёт.
И Аким с удовольствием слышит знакомые, увесистые звуки.
Пам-м-бам-бам…
Сам же быстро лезет в коробку с патронами. В новой коробке патроны стоят один к одному, плотно. А сейчас в коробке ни один патрон не стоит. Они валяются, катаются по дну, места для этого теперь достаточно. Интересно, сколько их тут осталось. Пятьдесят, а может, сорок…
— Саблин, — вдруг кричит Каштенков. Его голос в наушниках такой близкий, как будто он за спиной стоит.
Аким быстро заряжает дробовик:
Раз, два, три, четыре. Четыре патрона в пенале. Затвор. Один уходит в ствол. Пять. Пять патронов в дробовике, как положено.
Дробовик готов.
— Что? — отзывается он.
— Ты в порядке? — кричит пулемётчик.
На Акима бежит сразу несколько тварей, отвечать некогда, но он отвечает, поднимая оружие:
— В порядке.
Выстрел — затвор. Выстрел — затвор.
Две сколопендры не добегают до него десяти метров.
— Не ранен?
— Нет.
— А чего же ты мазать стал, никогда не мазал, а тут два раза подряд, — орёт Каштенков, и орёт как-то весело. Задорно. Словно радуется промахам Акима.