– Мы можем создать новый мир, – сказала женщина.
– Да, – согласился я.
– В Хэрроу-Кросс есть люди, поддерживающие Республику, сэр. Армия республиканцев будет здесь через неделю. Локомотивы слишком напуганы, чтобы сражаться. Напуганы! Мы вас вызволим, сэр, не волнуйтесь, вас и вашу бомбу, но и вы должны нам помочь.
– Адела… Вы ее видели? Вы говорили с ней?
Адъютантка кивнула и снова надела фуражку:
– Мы связались по нашим каналам, сэр. Сэр, Республике нужна ваша б… ваш Аппарат.
– Понимаю. Это их цена?
– Да, сэр. Если хотите.
– Тогда у меня, похоже, много работы, верно?
* * *
У меня нет времени на описание всего, что я сделал за последовавшую неделю, а если бы оно и было, вы бы ничего не поняли, а если бы поняли, то захотели бы это повторить. Скажу только, что не выходил из лаборатории несколько дней, не делая перерывов на сон.
Я прогнал инженеров. Одного пришлось стукнуть тростью, не буду отрицать, что это принесло мне большое удовольствие. Он написал жалобу. Мне было наплевать.
– Неудивительно, что ничего не работало, – сказал я. – Я сам виноват, что не сразу додумался. Это все вы, ваша узколобость и отсутствие воображения. Процесс – дело тонкое, он и магический, и научный одновременно, не будем себя дурачить, дамы и господа, и ваше злобное присутствие для него губительно. Как яд. Мы создаем новый мир, чтобы покончить со старым. Канцелярские крысы нам не нужны. Нам вообще никто не нужен, кроме меня. Катитесь отсюда все до единого.
Адъютантка следила за выполнением моих приказов. Инженеры жаловались начальству, но у того были более срочные дела, в частности связанные с техникой и оружием Глорианы и Свода – сил Республики, которые столкнулись с войсками сторонников Линии в болотах Стоу, в нескольких милях к югу от Хэрроу-Кросс. Сражение зашло в тупик, к чему линейные не привыкли.
Я работал днем и ночью, не выходя из лаборатории. Я почти не спал, ничего не ел и пил меньше, чем потел. Для этого я принимал целую кучу тех таблеток, что так любят линейные, с ними можно работать дни напролет без сна, но от них у вас скрипят зубы и трясутся руки и ноги. Благодаря им во время работы появляется четкая концентрация, но ты тупеешь так, что не замечаешь, когда к тебе обращаются, а когда пытаешься ответить, язык еле ворочается. Иногда таблетки вызывают приступы гнева или слезливости. Через какое-то время ты начинаешь видеть и слышать то, чего не может быть.
Я выставил за дверь инженеров и велел адьютантке отвлекать меня только самыми срочными новостями, но ничего не мог поделать с появлявшимися по вине Процесса фантомами.