* * *
Должно быть, любезный читатель, ты слышал об опасностях Процесса, если только не жил последнее время в глухом лесу. Но жители Кенаука о них не слышали – по крайней мере, в то время. Не думаю, что они поняли, какой опасности избежали. В те дни я и сам лишь смутно догадывался об опасностях Процесса. Думаю, горожане переполошились, потому что тьма, опустившаяся на них сразу после моих слов, показалась им делом рук самих Великих Сил, словно гнев Локомотивов с рокотом ворвался в зал из самого Хэрроу-Кросса или Стволы наслали какую-то дьявольскую порчу из своей Ложи. Или дело было в том, что я обнадежил местных жителей, а затем растоптал их надежды. Зал и прежде был полон, но теперь он казался забитым до стропил безликими особями, которые вопили и брыкались. Короче говоря, мне наставили пару синяков, да и мистеру Карверу тоже. Казалось, толпа вот-вот стащит меня со сцены и разорвет на части. В меня вцепилось несколько рук, тянувших за одежду. Люди наперебой что-то спрашивали, и я не знал, что ответить.
Чья-то рука схватила меня и оттащила от края, и, обернувшись, я с радостью и удивлением увидел, что она принадлежала мисс Харпер. Я сказал, что подумал было, что она сбежала и оставила меня на произвол судьбы, в чем я бы ее не винил, и она ответила:
– Так и было. Но потом я передумала… бог знает почему.
Когда мы, спотыкаясь, пробивались к двери, кто-то попытался схватить мисс Харпер, но старик Харпер словно вырос из-под земли и отходил того нахала своей окованной железом палкой пониже спины. Удары были выверенными, точными и сокрушительными. От этого зрелища мне стало дурно, но уверен, что тому несчастному пришлось еще хуже. Мы выбрались наружу, я оступился, и мисс Харпер выпустила мою руку, а когда я поднялся на ноги, она исчезла. Как и ее спутник.
* * *
К моему удивлению, толпа пощадила Аппарат. Его почти не тронули, словно он устрашал горожан. Мы с мистером Карвером подождали, пока горожане не разойдутся, и прокрались обратно, чтобы хоть что-то спасти. Аппарат был немного помят, а молитвенный зал был в полном беспорядке – скамейки перевернуты, аналой повален. Кто-то во внезапном приступе нигилистического отчаяния вырезал на стенах «К ЧЕРТУ» в ответ на каждый из лозунгов улыбчивых. Пастор сидел на краю сцены с трагическим выражением на лице. Несомненно, он размышлял о том, во сколько обойдется все это починить, и, когда он поднял на меня взгляд, в нем читался вопрос о том, возможно ли привлечь меня к ответу.
Мне было жаль пастора, но я знал, что должен быть твердым. Я сел с ним рядом и после некоторых раздумий похлопал его по спине: