Он взглянул на ее новый темный джемпер, плотно облегающий грудь, и смутился, как мальчишка.
— Да, не судьба, как говорят.
— Михаил Алексеевич, а вы верите в судьбу?
Он остановился, удивленный ее вопросом, раздумывая, шутит ли она или спрашивает серьезно. Но, уловив ее задумчивый и строгий взгляд, сказал, беря под руку:
— Пойдемте, пойдемте, неудобно опаздывать.
Многие глядели в сторону Аленцовой. Она держалась просто и непринужденно, как и должна держаться каждая женщина, знающая о своих достоинствах. Она оставалась всегда и везде сама собой: дома, на службе, в знакомом или незнакомом ей обществе — независимой и одинаковой со всеми окружающими ее людьми. И это… Пожалуй, это главное, что бросилось в глаза Корсакову, когда он впервые увидел, а потом, присматриваясь, убедился окончательно. Наверно, это и заставило полюбить ее. Она умела сохранять данную ей природой красоту, не подчеркивая ее искусственно, пренебрегая косметикой и безвкусными побрякушками.
Доклады на конференции она слушала рассеянно, глядя по сторонам. «Неинтересно», — подумал он, изредка поглядывая на нее.
Когда закончились теоретические выступления, вышли в коридор, ожидая демонстрация почти безнадежных раненых, которым были сделаны сложные, но удачные операции.
— Скучно? — спросил он.
— Нет, Михаил Алексеевич! Я, признаться, не все поняла. Еще многое мне неизвестно. Но вот некоторые из «новинок», о которых докладывал молодой врач — черненький, с усиками, не запомнила его фамилии, — на мой взгляд, наивные и донельзя примитивные. Вот, к примеру, его «открытие», что новокаиновая блокада действует не на всех раненых, знакомо любой санитарке на фронте. Или еще другое его «открытие»: сильный физически человек в два, а то и три раза легче переносит желудочные операции. Ведь это же дважды два. А разве операции других органов такие люди переносят хуже? Это аксиома. И вообще, откровенно говоря, скучно.
Корсаков глядел на нее улыбаясь.
— Ну, голубушка, вы тогда ничего не понимаете в медицине. Да, да, не глядите на меня так! Ничего! Этому товарищу нужна ученая степень, звание. Право же, вы наивны. Так было и так будет. Всю жизнь мы ходим учиться, все учатся у академиков и профессоров, а лечатся у рядовых докторов и врачей. Пойдемте, пойдемте. Видите, приглашают. Поглядим, что они покажут.
— Только бы не показывали то, что некоторые рассказывали, — бросила она.
— Ну, у вас и характер!
— Неуживчивый.
— Трудно будет жить.
— Другой быть не могу.
— А вы попробуйте. Не усложняйте свою жизнь. Вам наверняка повезет.