Мши вернулась в подземелье и юркнула в нишу за тыквой. Она свернулась на куче из желудей, шишек, ягод шиповника и листьев. Все эти природные дары она любовно собирала в течение осени. Следила, чтобы орехи были без червоточинок, переворачивала каштаны, чтобы они не плесневели в сырой колодезной пещере.
Мши закрыла глаза. Лу удивлённо смотрела, как засыпающая дракониха всё меньше походила на зелёного ящера. И вот перед глазами Луны остался только садовый камушек в ворохе листьев, густо поросший плотными бархатистыми островками мха.
– Устала защищать твою собаку, – прошелестела Гало. – Перед зимой у мшистых драконов совсем не остаётся сил. Но скоро они появятся у меня. – Гало в предвкушении по-мушиному потёрла ручки. – А я ей сразу говорила, чтобы не привязывалась к собаке. Это всего лишь еда. Ох уж эти драконы… Понять их ещё сложнее, чем людей.
Разговор о еде навёл Гало на мысль, и она посмотрела на тыкву.
– Ну, теперь собаки здесь нет. Только тыкву занимала! А вырастить такую большую не так-то просто! Требуется много заботы и сил. Детки старались, приносили несчастья и творили их сами. Лунные и туманные тыквы хорошо растут на человеческих чувствах.
– Так почему бы не наполнить город радостью? – скептически заметила Луна и посмотрела на свою укушенную руку. – Раз дело в человеческих чувствах.
Кровь на ранках запеклась и больше не текла.
Гало развела тонкими ручками.
– Потому что обидеть ведь легче, согласись, чем поддержать или обрадовать. Я сразу решила, что для тебя буду откармливать эту белоснежную лунную тыкву, а не туманную. Мы же с тобой любим ночь, звёзды, луну. Тыква ждёт тебя. Так что полезай.
– В тыкву? – удивлённо переспросила Луна.
– Конечно. Как же я буду варить суп из девочки в тыкве без девочки?
– А если я не полезу? – не сдавалась Луна.
– Тогда Детки тебе помогут, они кусаются очень больно, – предупредила Гало. – Ещё больнее, чем я.
Лу с опаской бросила взгляд на глиняные головы, которые сидели тут и там и смотрели на неё глазами-ямками.
Лу вздохнула и подошла к овощу. Она поправила на голове гномью шапку, оперлась на край тыквенной чаши, подтянулась на руках и забралась внутрь. Тыквенные стенки, тщательно выскобленные от мякоти, ещё не подсохли и оказались неприятно влажными. Луна устала стоять и села, скрестив по-турецки ноги. В таком положении из тыквы виднелись только её плечи и голова.
Лу разглядывала оранжевые ушки, торчащие над шнуровкой её ботинок, – сегодня она снова была в «щенячьих» носках. Она нежно потрогала одно ушко, думая о Лисичке. Луна надеялась, что Лися уже далеко отсюда и в безопасности.