Он подошел к лежащему сыну, сдёрнул с него серую простынку и приказал:
— Вставай!
— Зачем? — невозмутимо спросил Денис.
— Вставай, щенок! Батя горбатится, работает, а он разлёгся!
Денис вздохнул.
— Успокойся, батя. Не видишь — я болею.
— Ты!.. Ты как с отцом разговариваешь?!
Мария кинулась на защиту, встала между мужем и сыном, загородив Дениса. Петр пьяно ударил её кулаком в лицо, и мать упала навзничь головой к печи.
Денис вскочил, попытался подойти к матери, помочь ей встать. Но отец поймал его за руку.
— Пусть валяется, сука. А мы с тобой поговорим, щенок.
— Мда, Петя… Ты допрыгался.
На Денисов правый хук редко кто из тренированных мужиков успевал среагировать, а уж этот… Он просто как куль рухнул посреди избы. Дрыгнул пару раз ногами и затих.
Деня поднял мать. У той, видимо, было сотрясение мозга. Взял её на руки, отнёс на лежак.
— Лежи, мама, лежи. Не шевелись. Посмотри на мой палец.
Поводил у ней перед носом указательным… Да. Сотрясение.
— Ванечка… Ты его убил? Ваня, тебя же в приказ заберут…
— Да ну, мам. Убил!.. Ни черта ему не сделается… А если и убил — потеря невелика.
— Ванечка, посмотри. Посмотри, сынок, живой он или преставился.
Денис потрогал шейную артерию Петра.
— Живой, конечно. Спит спьяну.
— Ванечка, он тебя не простит. Он тебя проклянёт. Он злопамятный кобель…
— И что?… — криво ухмыльнулся тот. — Знаешь, мам, я и проклятый прекрасно проживу. Тебя тошнит?
— Да, поташнивает.
Денис приволок грязную бадью. На всякий случай.
Ночью Мария блевала, и Денис поил её из ковша. Думал. «Вот же животное. Ударил женщину, как здорового мужика. Ни стыда, ни совести. Мда… Папашу придётся воспитывать».
Утром, он проснулся оттого, что Петр орал:
— Вставай, дура, мне на работу надо! Накрывай на стол пожрать!
Денис сел, повел плечами, поморщился. От вчерашних упражнений корка на спине полопалась, и спина ныла горячим.
— Лежи, мама, — и отцу, — ты вчера ей мозги стряс, пусть лежит.
Пётр задохнулся от такой наглости.
— Ты!.. Ты!.. Ты меня вчера ударил! Думаешь, я не помню?! Ты! Моё говно! Отца ударил!
— Ну, — рассудил Денис, — не лез бы в драку, так был бы цел.
— Ах ты… — Петр кинулся к сыну и напоролся на банальнейшую схему: блок — рычаг локтя — удержание.
Денис толкнул согнутого «отца» в угол, и тот, потеряв равновесие, грохнулся на пол. Вскочил, красный как рак, с ненавидящим взглядом, и метнулся в сени. Оттуда влетел в избу с топором. Мария страшно закричала, попыталась вскочить, но не успела.
Топор оказался в руках Дениса, а любимый «папуля», мелькнув в воздухе лаптями, грохнулся почками об пол.