роты, капитан Анохтин — что собственного сына воспитывали, как тот свой контингент. Не умеете иначе — ваши проблемы. Вот и получили — а как у поэта сказано:
Сын за отца не отвечает.
Закон, что также означает:
Отец за сына — головой.
Анохтин рот разевает, как рыба, вытащенная из воды. Положим, койкоместо ему не грозит, жилищное строительство у нас развито, и рабочим-москвичам обычно уже комнату дают, это приехавшим из провинции — койку в общем помещении. Но пусть помучается, мне его нисколько не жаль.
— Мне от сына надо было отречься? От единственного сына? Как в тридцать седьмом…
— От виновного сына — чья вина абсолютно доказана. За что он получит все, что по закону положено. И Служба Партийной Безопасности особо проследит, чтобы в этот раз справедливый приговор был вынесен, и исполнен.
Для тех кто не понял — что такое наша Контора, "инквизиция". Вслух не скажу — но те, кому надо, знают: по факту, есть у нашей СПБ такое право, в исключительных случаях, своей властью — выше любых советских законов и суда. Нет, мы не ЧеКа времен Дзержинского, которая сама и ловила, и судила, и исполняла — но предусмотрено секретной инструкцией, что мы имеем право вынести любое дело на рассмотрение даже не закрытого заседания военного трибунала (как в "шпионских" делах), а передать в Особый Трибунал (в компетенции которого — то, что задевает высшие государственные интересы СССР), который фактически руководствуется не писаным законом, а "благом для страны и народа", причем председательствует в нем глава "инквизиции", а выше него стоит (и единственный, кто может отменить приговор) самолично Вождь (в настоящий момент, сам товарищ Сталин). Полагаю, что по замыслу Иосифа Виссарионовича, это должно быть оружие прежде всего против его ближних соратников (которые в той истории помогли престарелому Вождю отойти в иной мир, стоило ему вожжи из рук выпустить), однако и этот случай (с учетом чина подсудимого, его попыток препятствовать правосудию, и явного попустительства обычного суда) я вполне могу подвести под рассмотрение именно этого органа — вот составил бы бумагу, отправил по инстанции (попросту, положил бы на стол Ане Лазаревой или даже самому Пономаренко). И никто бы протестовать не стал — хотя СССР все ж не диктатура, и формально, Служба Партийной Безопасности (подчиненная непосредственно ЦК КПСС) не является руководством для Верховного Суда и Генеральной Прокуратуры, и даже обкомы вполне могут не соглашаться, аппелируя к тому же ЦК. Однако же, пойти против ясно выраженного мнения "инквизиции" даже Верховный Суд решится, лишь имея на то очень серьезные основания (которые в ЦК нашли бы поддержку) — а это явно не тот случай. Ну и расклад среди небожителей ни для кого не является секретом — не говорят пока еще, что "Пономаренко, это Сталин сегодня", при живом Вожде, и в кабинетах портреты Иосифа Виссарионовича висят, однако общеизвестно, что ни единого приказа Пономаренко сам Сталин не отменил и против не выступал (по крайней мере, публично). Потому, виза Пантелеймона Кондратьевича под любым документом значит сейчас лишь немногим меньше, чем "И.Ст.". Однако сказал товарищ Сталин, "чрезвычайщина, это хорошо. Но только там, где нормальные законы не работают" — так что если есть возможность все провести по закону, зачем нарушать?