А Лазарева, как мне показалось, была в печали. Когда после, при случае, я ее спросил, то услышал:
— Инквизиция, Валечка — я про ту самую говорю, которая Святая — в судебную практику впервые внесла не только осудить, но и разобраться, отчего. Ты материалы прочел — что у этого Алеши в семнадцать лет девушек не было вообще, пару раз знакомился, так отец браковал, "не подходят тебе". Тут подвернулась эта Маруся, от которой, по показаниям свидетелей, "такие флюиды, что мимо пройдешь, и уже хочется". А отец его ремнем — за любой шаг в сторону. Что вызывало уже протест и жажду самоутвердиться — которую отец под нары загонял. Запись в дневнике — что "Софья Эдуардовна была единственной, кто выслушает и поймет". Вот только она его в доброте душевной чаем поила, и уговаривала, "он же твой отец, он старше, он прав". Чего он и ей не простил. Зато за Марусю свою цеплялся, до последнего старался ее обелить, на себя все брал — потому что был уверен: ему, как несовершеннолетнему, высшей меры не будет. А на бутылке пальчики ее — и показаниям ее же брата я склонна верить: что Алеша все не решался, и уже готов был встать и уйти — так Маруся бутылку схватила и ударила первой, крича "ну сделай хоть что-то, слизняк".
Я даже не понял — она что, этого сучонка защищает, сочувствует? Но тут Аня добавила:
— У тебя, Валя, своих детей пока нет. А у меня трое, у Люси четверо, и скоро в возраст противоречия войдут, как воспитывать? Диалектика, Валечка — что зло, это обратная сторона, направленная вовне, добра, направленного на "своих". Запомни это. А этой троице — оформи всех на Второй Арсенал в "хозяйство Зенгенидзе". Утешь отца, пусть надеется. А твари — чтоб сдохли, как Верка Пирожкова!
Когда мы сюда попали, весь советский Атоммаш размещался вблизи Севмаша, на объекте, именуемым Второй Арсенал, в подчинении у Первого Особого Главка при Совете Обороны. Сейчас это полновесное министерство — но прежнее название осталось в разговоре между "своими", теми кто начинал. А профессор Зенгенидзе там отвечал за Третью лабораторию, медико-биологическую (сейчас и тут, целый главк со своими НИИ, производствами и еще многим). И была там такая деликатная тема, как проверка на живых объектах. Лучевка поражает кровь, костный мозг, желудочно-кишечный тракт — и если отдельные опыты можно проводить на препаратах (пробирки с кровью облучать), то окончательная проверка — только на человеке, хотя бы на предмет того, как это в комплексе взаимодействует, нет ли побочных эффектов. В нашей истории так удалось сделать препарат из стандартной армейской аптечки — таблетки, на какой-то срок резко повышающие устойчивость организма к радиации, плохо было то, что принимать их надо было заранее (перед атомным ударом врага!), однако странно, что их у чернобыльских пожарных не было (по крайней мере, я о том сведений не нашел). Ну а у нас здесь пытаются слепить что-то еще лучшее, и научиться эффективно лечить лучевку. И тут встал вопрос об опытном материале!