Только на этот раз кто-то выкрикнул ее имя.
Или ей показалось?
Эта часть сна была пугающе реальной.
Постойте-ка.
Она слышит это снова? Тряхнув головой, чтобы избавиться от окутавшего ее тумана, Жозетта прислушалась.
– Жозетта! – В спальню вбежала Вивьен.
– Что стряслось? – Схватив халат и на ходу просовывая руки в рукава, Жозетта спрыгнула с постели.
– Там Рене и Бастьен. Оба ранены.
– О господи. – Жозетта выбежала из спальни, и за ней похромала Вивьен, больное бедро которой не давало двигаться быстрее. – Где они?
– На кухне, – тяжело дыша, ответила Вивьен.
– Что случилось?
– Не знаю. Бастьен притащил Рене на себе. Оба в крови. Бастьен сказал, что его всего лишь ударили по голове, а вот Рене потребуются швы. Регина уже греет воду. А я приготовила все для шитья.
– Который час?
– Часы в холле пробили два, когда я пришла за тобой.
– Как же случилось, что ты их услышала, а я – нет?
– Мне не спалось, поэтому я была внизу – заваривала чай.
Жозетта вбежала на кухню первой. У нее закружилась голова при виде Рене, лежащего на длинном металлическом столе. Его лоб кровоточил, а лужа крови под ним выглядела так, словно тут только что зарезали свинью. Бастьен и Регина освобождали раненого от сюртука и жилета.
На некогда белоснежной рубашке Бастьена виднелись темные подтеки. Из глубокого пореза над левым глазом сочилась кровь, но рана уже начала отекать. Бастьен отирал кровь тыльной стороной ладони, которая теперь тоже покраснела от крови.
Жозетта отодвинула его в сторону.
– Сядь. Твою рану также нужно обработать.
Недовольно заворчав, Бастьен продолжил суетиться вокруг брата.
– О себе я позабочусь потом. Меня всего лишь ударили по лицу.
– Тише. Сейчас не время затевать спор. Вивьен, дай ему полотенце. Пусть зажмет рану. Регина, возьми лампу и сходи в подвал за льдом. – Голос Жозетты звучал все спокойнее, а ее приказы становились все авторитарнее. – Подвинь стул, Бастьен. Можешь наблюдать за тем, как я работаю, пока не придет твоя очередь.
В ответ Бастьен разразился французскими ругательствами и забормотал, что и сам знает, как ему поступить. Тем не менее он снял с себя сюртук и жилет, а потом подвинул стул к изголовью стола, на котором неподвижно лежал Рене.
Жозетта обеспокоенно посмотрела на брата.
– Сними и рубашку, чтобы Регина смогла смыть с тебя кровь.
Жозетта склонилась над Рене и тихо спросила:
– Ты меня слышишь?
Рене застонал.
– Проклятие. Мои уши до сих пор со мной.
– Хорошо, – произнесла Жозетта, вовсе не чувствуя себя такой бодрой, какой хотела казаться. По крайней мере, Рене оставался в сознании. И все же она хорошо знала своего брата. Он лежал тихо, но боль наверняка была адской. – Нам с Вивьен придется разрезать твою рубашку.