– Кстати, о кораблях. Я решил, что всем нам будет выгодно, если ваша богатая компания наймет меня на работу.
Господь всемогущий!
– Это все равно, что заставить обезьяну играть на виолончели. А теперь уходите и пришлите кого-нибудь с едой. Я проголодался.
Дверь отворилась, и на пороге возникла Жозетта с подносом в руках. При виде сидящего на постели Кэмерона ее лицо осветила счастливая улыбка.
– Ты проснулся. Как чудесно.
Господи, как она красива.
Даже с тяжелым подносом в руках она двигалась легко и грациозно. На Жозетте было нежно-розовое платье, которое так нравилось Кэмерону. Особенно ему нравилось глубокое декольте. От этого зрелища каждый нерв его тела принялся отплясывать джигу.
Бастьен вскинул бровь.
– Как вы знаете, Тибодо умеют читать мысли. И поскольку я тоже Тибодо, вам следует быть очень осторожным с теми мыслями, что роятся сейчас у вас в голове. – Молодой человек многозначительно посмотрел на Кэмерона, немного помолчал, а потом тихо засмеялся. Проклятый дурень.
– Ваша жалкая попытка пошутить не смешна и не пристойна. Так почему же вы смеетесь?
– Чтобы не было неловкого молчания. Я весьма предусмотрителен, а?
– Катитесь отсюда, Тибодо.
– Лишь потому, что вы так любезно попросили, я сделаю это. – Бастьен поднялся со стула и направился к двери.
О, черт.
– Тибодо, – крикнул Кэмерон вслед.
Бастьен остановился на пороге и обернулся.
– Oui?
– Спасибо, что спасли мне жизнь. Можете оставить себе эту чертову одежду и сапоги.
– И нож?
Проклятие.
– Да, черт бы вас побрал.
Кэмерон увидел, как в глазах Бастьена заплясали озорные искорки.
– Сообщите моей сестре, в котором часу вы хотите видеть меня на работе. Она передаст мне ваши слова за обедом. – Отсалютовав, Бастьен скрылся за дверью.
– Чертов глупец.
Жозетта поставила поднос на прикроватный столик, подвинула стул и подняла накрывавшую чашку серебряную крышку.
– Стало быть, ты нанял его на работу?
– Я этого не говорил. Твой братец украл мои сапоги. Попрошайка. – Как же Кэмерону хотелось затащить Жозетту в постель и крепко обнять ее руками и ногами! Если бы только у него были на это силы.
Жозетта постелила на обнаженную грудь Кэмерона салфетку, и от ее нежных прикосновений по его коже пробежала сладкая дрожь.
– Почему ты так хочешь вернуть себе эти сапоги? Разве они не будут напоминать тебе о том, что случилось?
Жозетта права.
– В таком случае, что заставляет тебя думать, будто мне понравится наблюдать, как он расхаживает в них в моем присутствии?
– Ты не останешься здесь надолго. Так что тебе не придется на него смотреть. Если хочешь, я попрошу его не надевать их, пока ты в городе. Хотя он спас тебе жизнь.