Улочка текла волнами слепящего зноя. Стены из белого известняка, брусчатка, припорошенная меловой пылью — всё отражало лучи послеполуденного солнца, от которых зной плыл густым киселем. Глянцево-зелёная листва чахлых магнолий отбрасывала на тротуар скудную тень. Тень манила, издевалась — воспользоваться ею агенты не могли, деревья росли рядом с домом, где обитала Красотка. Ещё спугнёшь дуру! Полотняная кепка с длинным козырьком не спасала: глаза Трепача отчаянно слезились. Он с завистью покосился на Франта: надо было и себе очки взять.
Теперь поздно.
Словно вспышка, на фоне пылающей извёстки возникло пятно небесной голубизны. Женщина. Худощавая смуглянка в голубом сари. Красотка вывернула из-за угла, очертания брамайни колебались. Казалось, она плывёт сквозь горячее марево, искажавшее предметы и людей. Ну да, ухмыльнулся Трепач. Бунгало с тенистым садиком нам доходы не позволяют. Жаримся в известковой печке на окраине. Зато дёшево, на шармачка.
— Сто пятьдесят метров, — стукнулся в барабанную перепонку назойливый Паук. — Вы там заснули, что ли? Видите объект?
— Видим, не пыли́, — откликнулся Франт. — Подходит к дому.
— Ждите.
Во время сиесты улицу вымело начисто: ни души. К счастью, брамайни не обратила внимания на двух бездельников, маячивших на углу. Домой, читалось в её походке, домой, скорее домой. Интересно, есть ли у дамочки кондиционер?
— Вошла.
Дверь дома закрылась за женщиной.
— Ждите.
— Сами знаем!
Трепач разозлился. Паук его достал. Нет, правда, достал. Начальник выискался! Переговоры — его, Трепача, работа, его конёк. Он сам выберет нужный момент, когда следует постучать в дверь Красотки. Мы же не учим Паука вести дистанционное наблюдение? Пятнадцать минут, сказал Трепач себе. Я дам ей пятнадцать минут. Пусть выдохнет, вдохнёт и снова выдохнет.
Для верности он выждал двадцать.
— Мы идем.
— Принято.
Прежде чем постучать, Трепач глянул на Франта. Перед дверью напарник снял очки. Молодец, соображает. Человек с открытым взглядом вызывает больше доверия, чем тот, кто прячется за фасетчатым чудом техники. Стук вышел излишне резким — проклятая фанера! — и Трепач поморщился, как от укуса насекомого.
— Кто там?
На двери — ни камеры, ни даже примитивного глазка.
— Ради бога, простите за беспокойство!
Голос: само обаяние. Пауза: краткая, точно рассчитанная по секундам.
— Госпожа Джутхани? Мы из миграционной службы.
Вторая пауза, чуть длиннее. За дверью — напряжённое молчание. Трепач улыбнулся: он предвидел напряжение. Козе… Красотке, мысленно поправился он, входя в заготовленную роль. Всё, козы на пастбищах, а мы здесь, и мы прекрасны. Красотке есть чего опасаться. Визит миграционки дамочке не по нутру. С её образом жизни раз, и загремела на принудительные работы. Или с планеты вытурят…