Дворецкий демонстративно посмотрел на часы, прикрепленные тонкой серебряной цепочкой к карману жилета, и неодобрительно покачал головой:
— Во-первых, добрый день. А во-вторых, вас их сиятельство видеть желают.
Очень хотелось послать сиятельство подальше, но я не в том положении, чтобы выпендриваться. Поэтому я только мило оскалилась, с тоскою думая о том, что проклятого дворецкого проще убить, чем заставить называть меня другим именем.
— Мы не ожидали, что вы будете отсутствовать так долго, — начал он издалека, галантно пропуская меня вперед, и я напряглась внутренне, прекрасно зная, что этот человек ничего не говорит и не делает просто так. Хотелось бы ошибиться в этот раз, но нет.
— Гавриил все время был занят в вашей лавке…
Черт!
— Не исполнял свои обязанности…
— Я же не на прогулку ездила, я же только пыталась позаботиться о добром имени его сиятельства графа, — это неуверенное вранье даже мне показалось смешным и неправдоподобным, что уж говорить о таком опытном домовом, как местный дворецкий.
Он измерил меня высокомерным холодным взглядом, и я вынуждена была обреченно спросить:
— Сколько?
Неопределенный наклон головы испугал меня даже больше, чем слова, за ним последовавшие:
— Мы с вами об этом позже поговорим, уважаемая шона. После того, как вы с графом побеседуете.
Граф Бего стоял у стеклянной стены, выходящей на опушку Призрачного леса, заложив руки за спину и гордо откинув голову назад. Сложенные замком пальцы нетерпеливо подрагивали, недвусмысленно намекая на внутреннее беспокойство. Но больше всего о настроении моего радушного хозяина мне рассказал его запах. Легкий аромат горького пота, лимонная вода, ром и сладковатый привкус дурман-травы.
Граф был весьма раздражен, немного напуган и, возможно, слегка не уверен в себе.
— Шона Унольв, — дворецкий зачем-то использовал мою бывшую фамилию, объявляя о моем приходе.
— Оставь нас, — не оборачиваясь, велел граф, и костяшки холеных рук побелели.
Дверь закрылась с легким щелчком, и в кабинете повисла напряженная тишина. Я чувствовала себя школьницей, пришедшей на ковер к директору, той самой, которая, вроде как, и грехов за собой никаких не помнит, но точно знает, что что-то должно быть.
Сначала я неосознанно встала в такую же позу, как и его занудное сиятельство, сцепив руки в замок за спиной, потом сложила их спереди, вытянула вдоль тела и, наконец, скрестила под грудью, недоумевая, что происходит.
— Я получил письмо, — наконец заговорил граф, оторвавшись от созерцания Призрачного леса и поворачиваясь ко мне.