— Это другое.
— Трижды, Марк.
— Отпусти ее.
— Через четыре дня, когда ты выполнишь обещанное.
— Мы не будем торговаться Анной.
— Я и не торгуюсь. Ей ничего не грозит.
— Тогда какого черта на ней это?! — выпалил Марк. — Этот галстук…
Он осекся и шумно выдохнул, заставляя себя успокоиться.
— Марк, я в порядке, — сказала Анна.
Но он не поверил, по его тяжелому взгляду можно было подумать, что он видит заряженный пистолет у ее виска. И он нервничал, злился от собственной беспомощности, по его лицу гуляла злая усмешка-полуулыбка, которая обещала гневную бурю.
— Долго ты терпел, — протянул Марк. — Я ведь правда поверил, что ты успокоился. Подумал, поганый пес исправился, только ты выжидал. Нечетный кстати вернул один грузовик и нашел внутри трекер. Не твой?
— Ты сам знаешь, — кивнул Север.
— И он там уже почти три месяца. Ты давно все готовил. Виктор помешал? Хотов хорошо по мне приложился, а лежачих не бьют. Поэтому ты ударил сейчас, когда я поднялся и хоть немного пришел в себя.
— Я не такая сволочь, как ты.
— Да я вижу, Север. Поэтому на Анне красный галстук. Таким задушили ту девушку…
Север захлопнул экран и рефлекторно подался вперед, желая побыстрее уйти прочь. Анна едва успела поймать его за плечи, удержав от падения. Он замер в ее руках и, кажется, боялся даже пошевелиться.
— Расскажи мне, Север.
Анна водила руками по его волосам, лаской успокаивая растревоженную рану. Север лежал на боку, повернувшись к ней спиной, и молчал. Она смотрела на его плечи, угадывая, как напряжены мышцы под белой футболкой. За окном уже стемнело, и приглушенный свет фонарей наполнял спальню желтоватым теплым свечением. Их тела отбрасывали мягкие тени на противоположную стену и казались схематичным рисунком ленивого художника. Они лежали совершенно неподвижно, только пальцы Анны перебирали воздух и аккуратно касались его головы.
Опрокинутая коляска стояла у матраса, а у ее колес валялся красный галстук, который Анна сняла по его просьбе. Север попросил одним взглядом. Воспаленным, режущим… И ей показалось, что он сделал себе много больнее, чем Марку. Он так ничего и не рассказал, отказываясь даже дослушать, но в нем что-то надломилось, и Анна боялась настаивать. Он принял только помощь и осторожную молчаливую ласку.
Она крепко прижалась к нему, прильнув к спине, а руками обвив его грудь. Под футболкой ощущался жесткий корсет, который стягивал его израненное тело.
— Не стоит, — глухо бросил он.
Она почувствовала его руки, которые сжали ее пальцы и попробовали расцепить их.
— Я нужна тебе этой ночью, — шепнула Анна.