— Где же твой Бог, Георгий? Почему же Он не спас тебя? — с этими словами он встал, собираясь удалиться.
Вдруг страшный громовой удар сотряс площадь. Это был поистине гром среди ясного неба! Перекрывая его раскаты, откуда-то с небес прозвучал величественный голос:
— Не бойся, Георгий, Я с тобой!
— Послышалось, что ли? — смутился Диоклетиан. — Нет, вот и другие, похоже, слышали эти слова. Что же это?
И тут яркий всполох молнии ослепил всех, и в этом сиянии все увидели лучезарного юношу — Ангела Господня. Он прикоснулся к Георгию и сказал:
— Радуйся!
И что же? Замученный, казалось, насмерть, Георгий целым и невредимым предстал пред всеми.
Люди словно в столбняке смотрели на это чудо, не веря глазам своим: уж не призрак ли это?
— Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе! — произнес Георгий, крестясь.
В толпе было слышно, как люди с изумлением говорили друг другу:
— Велик Бог христианский!
Воодушевленная всем виденным, царица Александра отбросила свой страх и решилась последовать примеру Георгия.
Этот ее порыв заметил проконсул Магненций. Жалея царицу, он удержал ее от этого шага и велел слугам отвести ее поскорее домой, подальше от опасности.
Мученика Георгия снова бросили в темницу. Там святой продолжал постоянно молиться:
— Господи! Не оставляй меня Своими милостями! Укрепи меня, дай силы претерпеть все до конца и не дрогнуть!
В темницу к Георгию стали тайно, подкупая стражу, приходить люди. Он наставлял их в вере и творил чудеса Божии, исцеляя больных.
А тем временем Диоклетиан придумал для него новую жестокую казнь.
По его приказу палачи вырыли большую яму, наполнили ее негашеной известью, сжигающей тело до самых костей, и бросили туда подвижника — пусть известь разъест его тело, и он скончается в страшных муках!
Но и тут палачей ждала неудача — Господь хранил Своего верного молитвенника и облегчал его страдания. Когда через три дня Георгия откопали, он был радостным и невредимым.
Изумился император, узнав, что Георгий все еще жив. Однако он все же рассчитывал, что уж теперь-то ужасные пытки, должно быть, образумили «упрямца», и призвал его к себе.
— Ну, что, Георгий! Надеюсь, ты одумался, наконец!
— Нет, император, нет! Скорее ты устанешь от своих попыток «образумить» меня, чем я отрекусь от Иисуса Христа!
Тогда Диоклетиан решил сменить тактику. Он притворился, что жалеет Георгия, и сказал:
— Давай пойдем на мировую, Георгий! Я уже стар и хочу сделать тебя моим соправителем. Для этого тебе надо всего лишь принести жертву нашим богам…
— Ну, что ж! — не дал договорить ему Георгий. — Веди меня к ним!