— Полковник Кутепов, Слащев! Полковник! — Крымов хлопнул ладонью по столу. — Мы не признаем никаких производств, которые были сделаны узурпатором! Не забывайте об этом!
Яков Александрович с трудом подавил раздражение и кивнул добавив:
— Это пока все, что нам удалось узнать, превосходительство.
Генерал Крымов заходил по комнате глядя в пол, каждый раз, резко разворачиваясь и стремительно шагая обратно. Наконец он поднял на полковника яростный взгляд.
— Полковник Слащев! Вы забываетесь! Я вижу в вас моральную неустойчивость и колебания! На каком основании вы ограничились лишь поверхностным осмотром помещений? Почему не были поголовно досмотрены раненные? В здании больше тысячи забинтованных с ног до головы, которых и мать родная не опознает, а вы тут заявляете, что Михаила не можете найти! Быть может, плохо ищете, полковник? Нет, вы именно плохо ищете! Я же приказывал вам, если потребуется, размотать бинты каждого и убедиться, что Михаила здесь нет! Я требую от вас полного выполнения моих приказов!
Слащев оправил мундир и твердо сказал:
— Прошу простить, ваше превосходительство, но я не стану этого делать.
Крымов ошарашено посмотрел на него и взорвался:
— Что?! Что вы сказали, Слащев?!
— Я не стану этого делать. Я боевой офицер, а не тюремный надсмотрщик. Я не буду унижать раненных героев войны подобными обысками и не стану отдавать подобные приказы своим подчиненным.
Генерал просто задохнулся от ярости и потянулся к кобуре.
— Да я вас…
Но ничего сказать он не успел — в комнату буквально влетел адъютант Крымова и с порога сообщил:
— Прошу простить, ваше превосходительство! Сообщение особой важности! Нашелся Михаил!
Генерал резко опустил руку от кобуры и, уже ликуя, спросил:
— Где он??
Адъютант мгновение помялся, но затем все же сказал:
— Он в казармах Преображенского запасного полка, ваше превосходительство. В настоящий момент полк с… — офицер запнулся, чуть не произнеся столь ненавидимый начальником титул Михаила и спешно поправился, — с узурпатором во главе выдвигаются в сторону Зимнего дворца…
* * *
ПЕТРОГРАД. ГЛАВНЫЙ ШТАБ. 6 марта (19 марта) 1917 года. Ближе к утру.
"М.г. Дмитрий Иванович! К великой радости имел сейчас телефонный разговор с Государем. Е.И.В, повелел держаться до подхода основных сил Преображенского полка, в казармах которого он сейчас и располагается. Так что держитесь. Государь жив и во главе армии, а это главное! Ген. Батюшин".
Прочитав написанное, генерал Дмитрий Иванович Ходнев, снял папаху и с чувством перекрестился. Отвечая на пытливые взгляды окружающих он слегка дрогнувшим голосом произнес: