Я посмотрел в сторону двери в общую комнату, которая слегка приоткрылась. Сердце мое подпрыгнуло, когда я заметил на лице Энн выражение детской благодарности.
– Спасибо, – пробормотала она.
«Даже в аду существует благодарность», – с изумлением подумал я.
Я решил поскорей укрепить свои позиции.
– Я заметил, что у вас кончилась питьевая вода, – сказал я. – Можно я поставлю новую канистру?
Лицо ее немедленно приняло недоверчивое выражение, и я чуть не заскрежетал зубами.
– Что вам надо? – спросила она.
Я заставил себя улыбнуться.
– Я просто пришел вас поприветствовать. Пригласить к себе на чашку кофе.
– Я же сказала вам, что не выхожу из дома, – молвила она.
– Разве вы никогда не гуляете? – спросил я, стараясь казаться ненавязчивым и беспечным.
Мы с ней когда-то много гуляли в Хидден-Хиллз.
Я хотел, чтобы она осознала свою изоляцию и чтобы это ее озадачило.
Она ничего не ответила, отвернувшись от меня, словно мои слова ее обидели. Я пошел в дом вслед за ней и задвинул стеклянную дверь. При этом Энн обернулась, а Джинджер снова зарычала, и шерсть у нее на загривке поднялась дыбом. Меня преследовала мысль о бесконечных бесплодных попытках достучаться до сознания Энн.
Вскоре я обратил внимание на дюжины висящих на стенах фотографий в рамках, и меня осенила другая мысль. Если бы я смог заставить ее взглянуть на одну из моих фотографий, ее наверняка поразило бы мое с ними сходство.
Не обращая внимания на рычание Джинджер, я подошел к ближайшей стене и посмотрел на свою фотографию. Все фотографии были выцветшими и плохо различимыми.
«Почему это произошло? – недоумевал я. – Было ли это частью наказания, придуманного Энн для себя?» Я хотел спросить, потом передумал. Это могло лишь растревожить ее.
Новая идея. Повернувшись к ней, я произнес:
– Я сказал вам неправду.
Она посмотрела на меня с недоверчивым опасением.
– Мы с женой больше не вместе, – сказал я, – но это не то, что вы думаете. Нас разлучила смерть.
Я вздрогнул, увидев, как ее лицо исказилось судорогой, словно в ее сердце только что вонзили нож.
Но все же мне пришлось продолжить в надежде, что я наконец на верном пути.
– Ее тоже звали Энн, – сказал я.
– Вам нравится здесь, в Хидден-Хиллз? – спросила она, будто я ничего не сказал.
– Вы меня слышали? – спросил я.
– Где вы жили прежде?
– Я сказал, ее звали Энн.
Ее лицо опять конвульсивно дернулось, на нем появилось выражение смятения и испуга.
Потом взгляд ее вновь стал отсутствующим. Отойдя от меня, она направилась в кухню. «Энн, вернись», – хотелось мне сказать. И я чуть этого не сделал. Мне хотелось крикнуть: «Это я, разве не видишь?»