– Вы когда-нибудь едите или пьете?
Отведя глаза, она в раздражении прошипела:
– А как вы думаете?
Я хотел было подойти к ней ближе, но остановился, когда Джинджер снова зарычала.
– Почему собака все время рычит? – спросил я. Теперь уже я говорил с раздражением. – Я пришел не для того, чтобы вас обидеть.
– У вас бы ничего не получилось, если бы и захотели, – отрезала она.
Я едва не ответил сердито, но Бог мне помог, Роберт. Закрыв глаза, я постарался вспомнить, зачем я все это делаю.
Открыв глаза, я заметил на улице ее машину, и у меня возникла новая идея.
– Это единственная ваша машина? – спросил я.
В третий раз она бросила на меня этот раздраженный взгляд.
– У всех нас есть машины, – сказала она.
– Где же они тогда?
– На них ездят, разумеется.
– Ваши дети?
– Очевидно.
– А где машина вашего мужа?
– Я же сказала, что он попал в аварию, – сжавшись, произнесла она.
– Кто-то сказал мне, что у вас есть кемпер.
– Есть.
– Где же он?
Она посмотрела на то место, где мы всегда его парковали, и на ее лице отразилось замешательство. «Она никогда прежде об этом не думала», – понял я.
– Вы не знаете, где он? – подталкивал я.
Повернувшись ко мне, она с раздражением произнесла:
– Его ремонтируют.
– Где? – спросил я.
Она заморгала, на лице появилось беспокойство, но оно сразу же сменилось отсутствующим выражением.
– Не помню, – сказала она. – Уверена, это записано в каком-то…
Она замолчала, едва я указал на ее машину.
– Как получилась вмятина?
– Кто-то врезался в нее на стоянке, пока я была в магазине.
Она с горечью улыбнулась.
– Таковы люди, – сказала она. – Тот, кто это сделал, втихомолку уехал.
– Вы ездили в магазин? – спросил я. – Мне показалось, вы говорили, что не выходите из дома.
Когда она отвечала, в ее голосе послышались неуверенные нотки.
– Это случилось до того, как вышел из строя аккумулятор.
Мы вернулись к тому, с чего начали, потому что изгибы ее ума без конца препятствовали моим побуждениям. Как бы я ни старался, мне не удавалось сделать так, чтобы она не так остро реагировала на мои слова. Для нее имел смысл лишь тот поблекший мир, в котором она обитала. Ужасный, тоскливый смысл, тем не менее хоть какой-то смысл.
Теперь колесики у меня в голове поворачивались медленней. Ничего нового на ум не приходило, так что я вернулся к прежнему подходу. Может, стоит надавить посильней.
– Вы так и не сказали мне, как зовут ваших детей, – молвил я.
– Вам не пора уходить? – спросила она.
Я вздрогнул от неожиданности. Я позабыл о том, что для нее это была жизнь. В жизни она бы удивилась, зачем в ее доме надолго задержался незнакомый мужчина.