Но сон не приходит. Рыцарь вытягивается на жестком ложе, не снимая сапог и плаща, смотрит на каменный потолок. Прислушивается. Далеко завывает ветер, разнося по болотам колкие снежинки. На стенах проступает иней, проявляя странные узоры, похожие то ли на тронутые морозом еловые лапы, то ли искаженные криком лица с черными провалами вместо глаз.
Что будет, когда догорит огарок свечи в глиняной плошке? Придет тьма, и холод возьмет свою дань.
Скрипит дверь, и в келью прошмыгивает чумазый мальчишка-конюх. Мак-Грегор смотрит внимательно на нескладного подростка, и ему на мгновение становится стыдно, что он схватился за меч. Не пристало рыцарю сражаться с безоружным дитя. Хотя видел он таких деток! На поле битвы они уже вполне могли управляться с нетяжелым мечом или луком.
— Если с моей лошадью что-нибудь случилось, — с угрозой начинает он, — я выпорю тебя так, что ни одного живого места не останется.
И сам удивляется, как непривычно хрипло звучит голос. И как приятно хоть что-то живое услышать. Человеческое.
— Мой господин! Вам нужно уезжать отсюда! Сейчас же!
Если бы мальчишка сказал «бежать», то Мак-Грегор не двинулся бы с места. Ибо презирает бегство и трусость.
— Вы в опасности! — На чумазом лице сверкают огромные темные глаза без намека на страх. И на уважение. Пороли его в детстве мало!
— Не в большей, чем на болотах! — С какой стати ему верить какому-то безродному? Рыцарь опять принимается рассматривать потолок. А каменная кладка свежая. Но кто ж строит в преддверии зимы?
— Вы не правы, мой господин! Попробуйте выйти из кельи, и все поймете!
Мужчина, еще не потерявший надежду заснуть, подавляет в себе раздражение и встает с жесткого ложа с одной-единственной мыслью выбросить гадкого отрока за дверь. Или заняться его воспитанием.
Но дверь невозможно открыть. Глаза видят надежное крепкое дерево, металлическую лапу вместо ручки, щеколду, сучки на дубовых досках. А руки ощущают гладкий холод камня, мертвой и неторопливой хваткой цепляющийся за пальцы.
Магия искрами взвивается в ладонях, сбрасывая иллюзию. Нет в этой келье ни входа ни выхода. Нет окна, постели и огарка свечи. Мак-Грегор стоит в узком каменном мешке, два шага в длину, шаг в ширину.
Меч прыгает в одну руку, в то время как второй пленник хватает мальчишку за горло и прижимает к стене своей тюрьмы.
— Могилы, рыцарь, могилы. — Крепкая ладонь сдавливает тонкое горло, но болтать и читать мысли заморышу не мешает. — Или ты еще не понял, что тебя похоронили?
— Кто ты? И как сюда попал?
— Хоть бы раз спросили что-нибудь иное, а? — закатывает глаза мальчишка, который вблизи выглядит… старше. А в следующий миг сильного мужчину отбрасывает в сторону теплой волной воздуха. — Еще раз повторяю и объясняю: или я тебе помогаю выбраться, или до утра ты умрешь. А новый монастырь, который тут строится, получит еще одну жертву, чтобы стоял веками и чтобы болотники не мешали святым людям молитвы творить! А то ни днем ни ночью от них покоя нет!