Джейк тихонько застонал.
– Давай. Придется подойти.
Я не тронулась с места, но Кэрол и Хэнк увидели нас, и Кэрол заметно напряглась. Джейк настойчиво подталкивал меня вперед.
– Малер, – произнес он сдавленным голосом. – Знал бы, что встречу вас здесь, поберег бы вчера деньги и принес бумаги сюда.
Малер громко рассмеялся и похлопал Джейка по плечу.
– Вот уж не надо. Сегодняшний вечер для удовольствий. Собираем деньги для какого-то дела – может быть, на конские хвосты? – Он приложился к бокалу с шампанским. – А где твоя выпивка? И ваша, мисс Сейлер? Вам нужно выпить с нами за… – Малер осекся, вспомнив, наверно, с кем разговаривает.
Если во всей этой сцене и было что-то приятное, то лишь сознание того, что и мои свекор со свекровью, похоже, чувствовали себя так же неловко, как я.
Кэрол опустила глаза и, подняв сухонькую руку, пригладила седеющие волосы, сколотые инкрустированной брильянтами заколкой. Она всегда была красивой, а с возрастом красота становилась все более рафинированной. Лайам пошел в мать – те же голубые глаза, мягкие скулы, лицо в форме сердца. Он сам часто говорил в шутку, что был бы красоткой, но мне его внешность нравилась. И не только мне, а и многим другим женщинам. Теперь, глядя на свекровь, я лучше поняла, почему на него было так много охотниц.
– Прекрасно выглядите, Кэрол.
Краем глаза я поймала удивленный взгляд Джейка. Так или иначе, в наш мир Лайам пришел благодаря ей, и я не могла не отдать ей должное.
По-моему, Кэрол удивилась не меньше Джейка.
– Спасибо, Эддисон. – Она окинула меня оценивающим взглядом. – Тебе идет черное.
Я удержалась от резкого ответа, прикусив губу.
«Нет, правда, Эддисон, – сказала Кэрол после похорон. – Тебе нужно прекратить носить черное. Оно так тяготит. Знаю, большинство девушек носят черное, чтобы выглядеть стройнее, но ты и так кожа да кости. Тебе нужно носить белое. Оно придаст тебе более здоровый вид. Поверь мне, сверстницы умрут от зависти. Знаю, Лайаму нравилось белое. Вот ради него и носи. Белое или какое-то другое. Даже синее. Только не черное. Не дай бог».
Судя по виноватому выражению в ее глазах, она тоже все помнила. Усилием воли, хотя щеки и протестовали против насилия, я удержала улыбку. А ведь могла бы ударить по больному месту. Серебристые блестки на платье были как будто нарочно подобраны к ее седеющим волосам, но эту реплику я оставила пока при себе.
– Хэнк. – Я кивнула свекру и не стала ничего добавлять.
Отец Лайама был примерно одного возраста с Малером, но по части отношения к себе отличался разительно. Адвокат свои волосы покрасил в черный цвет, у Хэнка же они так и остались седыми, как и у жены. Эта черта, как я помнила, объединяла супругов: и он, и она старались держаться подальше от всего токсичного и не пропускать в организм ничего сомнительного.