Глава двадцать седьмая
ЕСТЕСТВЕННЫЙ ОТБОР
И НЕМНОГО О ЖЕНЩИНАХ
После снятия ограничения для ордена[53] — не более шестидесяти членов — Общество Иисуса стало разрастаться. К моменту смерти основателя число иезуитов превысило тысячу. Но Лойолу качество заботило гораздо более количества. В последние годы, постоянно страдая от болезни, он говорил: если что-то и может вызвать у него желание жить долго, так это необходимость строгости при приеме новых членов в общество. Лойола лично разрабатывал правила отбора кандидатов. Они остались в «Конституциях» — огромном труде, который он начал писать сразу после основания ордена и оттачивал вплоть до самой своей смерти.
Игнатий отбирал лучших, стараясь не принимать в ряды иезуитов неудачников и эскапистов, разочарованных жизнью в миру. По его мнению, «человек, который не хорош для мира, не может быть хорош и для Общества». Так же последовательно он выбраковывал слишком пассивных кандидатов, несмотря на то, что считал послушание важнейшей частью воспитания идеального иезуита. Не брал он и слишком молодых людей, желая видеть своих послушников «вполне зрелыми, а не едва вышедшими из детского возраста». Очень важным условием для кандидата Лойола считал приятную внешность и отсутствие физических изъянов. Действительно, внешние данные имеют большое значение при проведении переговоров, когда нужно убедить собеседника. Однако Игнатий объяснял такой принцип по-другому. «Плохое лицо — плохие дела» (Mala facies, malum faciens — лат.) — так он отреагировал, когда в общество приняли человека с кривым носом. При этом людей неуравновешенных он все-таки принимал, несмотря на то что сам немало пострадал от них. Имеются в виду уже упомянутые случаи с Мигелем Ландиваром и Симоном Родригишем.
С принятым кандидатом Игнатий старался работать лично, причем искал индивидуальный подход к каждому. Он очень резко выступал против любой уравниловки, считая, что «…нет более пагубной ошибки, чем желание управлять другими, как собой, и убеждение, что то, что хорошо для одного, хорошо и для всех».
Лойола умел гениально угадывать, к чему у человека есть наибольшие способности. Он поручал каждому дело, наиболее подходившее лично для него. Старался не идти вразрез с личными пристрастиями людей, хотя цитировал, в качестве идеала, одного послушника, который сказал, что «склонен не быть склонным». Также Игнатий любил давать подчиненным много свободы и спрашивать после исполнения очередного поручения, довольны ли они собой.
Интересно, что, молясь подолгу сам, он вовсе не приветствовал долгие молитвы у молодых послушников в ущерб образованию. По его словам, «умерщвление самолюбия лучше умерщвления плоти, и умерщвление страстей лучше молитвы». «Для человека, чьи страсти умерщвлены, должно быть достаточно и четверти часа, чтобы найти Бога».