– Не мели чепухи.
Я не собирался ничего ей пояснять, тем более Виктория и впрямь провела у меня ночь, пусть и совершенно невинную. Слухи всегда ходят, кто-то увидел лишнее, шепнул, покатился с горы снежный ком. Чем больше оправдываться, тем сильнее люди убеждаются, что нет дыма без огня.
Но Лисандра не унималась. Стуча каблучками, преследовала меня даже тогда, когда я вышел в холл. С ее точки зрения, скорее всего, это означало, что мы идём вместе.
– Не думала, что тебя потянет на молоденьких, – кольнула меня очередная язвительная реплика. – Ты вроде бы всегда ценил опытность.
Ценил, и правда. И тут меня накрыло: вспомнил вчерашнее. Тот смущенный сияющий взгляд, робость и одновременно доверие. Сам не знаю, почему это меня так тронуло, так опьянило. Даже не знал, что могу с такой искренностью отдаваться чувствам. Не думал, что мне доставит такое удовольствие соблазнять, показывать, вести за собой. Реакции Виктории, ее чистое, натуральное поведение, искреннее смущение и такое же искреннее настоящее… желание – дали мне ощутить себя не просто мужчиной, но чьим-то первым мужчиной. Самым важным, тем, кто запомнится навсегда.
– Ты же это не серьезно, – ответил я Лисандре. – Ты всегда была слишком умна, чтобы повторять глупые сплетни.
Это заставило ее замолчать – на целых пару минут. А потом меня нагнал новый вопрос:
– Ты из-за нее меня бросил?
Я остановился, сжал челюсти, смерил Лисандру взглядом.
Похоже, в этом взгляде она прочла, куда именно я пожелал ей провалиться, потому что наконец стушевалась. Быстро обошла меня:
– Ладно, Ренмар, у меня полно дел, было приятно увидеться.
Сомневаюсь, что так уж приятно.
Я проглотил эту реплику, проводив бывшую мрачным взглядом. Мерлин ее побери, от нее можно ждать проблем. Предчувствие вопило аж в голос.
Да, мы встречались, и довольно долго, почти полгода. Мне нравился такой типаж женщин: самостоятельная, роскошная, красивая, умная. С шикарными черными локонами, волной падавшими на узкую спину, с округлой аппетитной задницей, длинными ногами. И красивым стервозненьким лицом.
Виктория была совсем другой.
Лисандра была права, раньше я и подумать не мог, что буду гореть от нетерпения при одной мысли о девушке, подобной Виктории: юной, неопытной, неискушенной. Но почему-то меня тянуло к ней так сильно, что оставалось лишь дивиться.
Даже сейчас, стоило подумать о ней, как внутри проснулась неуместная нежность. Нежность и, пожалуй, предвкушение.
Я сунул руку в портфель и погладил грубую ткань мешочка, в котором покоился артефакт.
О Мерлинова борода! Кажется, я схожу с ума.