– Закатом любовались, – улыбнулась я. – Дышали свободой и всеми силами пытались почувствовать себя победителями.
– Я тебе щас дам победителей! Я тебе щас как дам!..
Я жалобно пискнула, когда меня с силой сдавили, и простонала:
– Ну вот, так и знал, что этим кончится! Твари не сумели, поэтому теперь ты стараешься меня убить!
– И убью, – мечтательно протянул этот негодяй. – Вот удостоверюсь, что живой, и тут же снова убью.
– Стой. Только после меня, – оттеснил его Ван, и меня снова сдавили, как плюшевого мишку.
– И после меня, – отодвинул брата Гор, и это издевательство снова повторилось.
А едва я отдышалась и с ворчанием поправила сползший набок шлем, как явились сразу два хварда, и вот уж когда я испугалась по-настоящему: у них так бешено горели в темноте глаза, что казалось – вот-вот перекинутся. Но я выжила. Выдержала. С огорчением услышала, как хрустнули ребра, однако, к счастью, ничего не лишилась и не сломала. Только в себя приходила гораздо дольше. А так ничего. Можно сказать, легко отделалась.
– Уф, – придя в себя, я потрясла гудящей головой. – Хорошо, что вы в порядке. А то мы боялись, что вас все-таки накроет.
– Нас даже никого не укусили, представляешь? – подозрительно серьезно сказал Лок. – В том числе и Мейра, хотя претендентов на его зад было предостаточно.
– Хвард, еще одно слово, и ты получишь в морду, – грозно предупредил зубоскала Мейр.
– Миррэ, одно только движение, и ты узнаешь, чем мы с тобой отличаемся.
Я хмыкнула.
– Я знаю, чем вы друг от друга отличаетесь: цветом шкуры. А дурной характер у вас, по-моему, один на двоих.
– И ничего не один! – дружно вскинулись оборотни, но я уже отмахнулась и прошла мимо.
В расщелине было довольно тепло, хотя задувавший снаружи ветерок нес с собой ощутимую прохладу. Рейзеры и Хасы сидели у огня. Все восемь, как на заказ. Ехидная пятерка Дагона тоже торчала тут, грея начинающие подмерзать руки. Сам он устроился чуть поодаль, тяжело привалившись к шершавой скале и устало закрыв глаза. А в самом дальнем углу сиротливо приютился маг, который за эту ночь, кажется, сильно постарел. По крайней мере, глаза у него точно погасли, да и в их уголках проступили заметные морщины, казавшиеся еще глубже оттого, что на его лицо падали неясные тени от теплящегося костерка.
Я вежливо кашлянула, привлекая внимание, и кивнула на огонь.
– Гасите. Еще не вечер, и бал с Тварями никто не отменял. У вас всего пол-оборота, чтобы перевести дух, а потом надо двигаться дальше. К утру мы должны вернуться в лагерь.
В расщелине воцарилось гробовое молчание. Ко мне повернулись сразу все. Лица бледные, неверящие, глаза большие. У кого-то даже руки дернулись к оружию. Даже маг на своем насесте пораженно привстал. Один Родан, почти не удивившись, подскочил, как пружиной подброшенный, и бодро отдал честь.