Придворный поэт и сенешаль, Вал Морен, сходит с помоста по боковым ступенькам. Согбенный, худой как щепка, с длинными волосами и вороном на плече, он опирается на деревянный посох со свежим ростком. Говорят, его еще в юности сманили сюда из мира смертных, и я спрашиваю, что же он будет делать среди фейри без своего короля.
– Мой господин, отпускать вас мы не хотим, – говорит он, и эти слова звучат с особым, торжественно-печальным резонансом.
Элдред складывает руки в форме чаши, и ветви трона содрогаются и начинают расти, тянуться вверх новыми, зелеными побегами, на которых, по всей длине, раскрываются почки и расцветают бутоны. Свисающие с потолка корни устремляются вниз и расползаются по нижней стороне холма. Воздух наполняется густым ароматом будущих яблок, как будто принесенным летним бризом.
– Другой встанет на мое место, а я прошу вас освободить меня.
В ответ на просьбу все собрание выдыхает единым голосом:
– Освобождаем.
Тяжелая мантия, символ верховной власти, соскальзывает с плеч старика и падает на каменный пол украшенной брильянтами тряпкой. В движеньях короля ощущается нервный порыв. Он занимает трон владыки Эльфхейма так долго, что некоторые из присутствующих и не помнят другого короля. Мне он всегда казался стариком, но теперь вместе с мантией с его спины как будто скатились и годы.
– Кого поставишь вместо себя? – спрашивает Вал Морен. – Кто будет нашим Верховным Королем?
– Мой третий по рожденью сын, Даин, – отвечает Элдред. – Выйди, дитя.
Принц Даин поднимается со стула. Его мать снимает белое покрывало, оставляя сына голым. Я моргаю. В Фейриленде к определенной степени наготы постепенно привыкаешь, но в королевской семье такое обнажение – редкость. На фоне братьев и сестер в их тяжелых, пышных нарядах Даин кажется хрупким и уязвимым. Неужели ему не холодно? Думаю о своей раненой руке и надеюсь, что нет.
– Принимаешь? – спрашивает Вал Морен. Ворон на его плече вскидывает крылья и бьет ими воздух. Часть ли это церемонии? Не знаю.
– Я приму бремя и честь короны, – торжественно произносит Даин, и в этот миг нагота становится чем-то другим, неким знаком силы. – Я приму ее.
– Неблагой двор, повелитель тьмы, выйди и отметь своего принца, – говорит Вал Морен.
Какая-то богган неуклюже проходит к помосту. Тело ее покрыто густыми золотистыми волосами, длинные руки волочились бы по земле, если бы она не сгибала их. Вид у нее внушительный, и сломать принца Даина пополам ей бы не стоило больших трудов. Нижнюю часть тела прикрывает пошитая из кусков меха юбка, а в руке богган держит что-то похожее на большую чернильницу. Подцепив левой рукой сгустившуюся кровь, она обмазывает принцу живот и левую ногу. Он стоит неподвижно. Закончив, богган отступает, осматривает Даина, словно любуясь своей жутковатой работой, и кланяется Элдреду.