– Валериану нравилась боль. Чья угодно. Даже моя. Я знал, что он хочет причинить боль тебе. – Он замолкает, похоже, вслушивается в собственные слова. – И это ему удалось. Думаю, он был бы доволен.
Никогда не задумывалась, что это значит – иметь такого друга, как Валериан. Кажется, все равно что иметь его врагом.
– Значит, для тебя не имело значения, что Валериан намерен мне сделать? – интересуюсь я. – Ничего страшного, только бы не убивал?
– Ты должна признать, что лучше оставаться в живых, – возражает Кардан, и в его голосе звучат удивленные нотки.
Я кладу обе руки на стол.
– Теперь скажи, почему ты меня возненавидел? Раз и навсегда.
Длинными пальцами он гладит стол Даина.
– Ты в самом деле хочешь, чтобы я ответил честно?
– А ты как думаешь? У меня арбалет, и я не стреляю только потому, что ты обещал отвечать.
– Очень хорошо. – Он сверлит меня злым взглядом. – Я ненавижу тебя потому, что твой отец тебя любит, хотя ты человеческое отродье, произведенное на свет его неверной женой, в то время как мои родители никогда обо мне не заботились, хотя я принц Волшебной страны. Я ненавижу тебя потому, что Локк использовал тебя и твою сестру, заставив Никасию плакать после того, как увел ее у меня. Кроме того, после турнира Балекин никогда не упускал случая бросить мне в лицо, что смертная оказалась лучше, чем я.
Не знала, что Балекину известно, кто я такая.
Мы смотрим друг на друга через стол. Кардан развалился в кресле и выглядит точь-в-точь как злобный принц. Интересно, он ждет, что я выстрелю?
– Это все? – требовательно спрашиваю я. – Потому что все, что ты сказал, нелепо. Ты не можешь меня ревновать. Тебе не пришлось жить по милости того, кто убил твоих родителей. Ты не лелеял свой гнев, без которого у тебя под ногами разверзается бездонный колодец страха. – Я резко замолкаю, удивляясь самой себе.
Думала, что не поддамся его чарам, но он заставил меня открыться перед ним.
Пока я об этом размышляю, улыбка Кардана превращается в более знакомую ухмылку.
– Ах, вот как? Значит, я не знаю, что такое гнев? Не знаю, что такое страх? Не ты здесь торгуешься за свою жизнь?
– И поэтому ты меня ненавидишь? – настаиваю я. – Только поэтому? Лучшей причины не нашел?
Сначала мне кажется, что он не собирается отвечать, но потом догадываюсь, что он не может лгать, а правду говорить не хочет.
– Итак? – спрашиваю я, снова поднимая арбалет, очень довольная тем, что у меня есть повод еще раз подчеркнуть, кто здесь главный. – Скажи мне!
Он наклоняется и закрывает глаза.
– Больше всего я ненавижу тебя за то, что думаю о тебе. Часто. Это отвратительно, но я ничего не могу поделать.