Она изменила внешность, но окуляр и улыбка выдавали ее с потрохами.
– Salve, amici. Я предлагаю вам сдаться.
* * *
Первым заорал Два-Ноль-Шесть. Его хриплый крик вспорол тишину.
– Малая! Это Малая!
Луций даже слова сказать не мог. Просто смотрел на панели, которые словно взбесились и все показывали одно и то же лицо. Бледное, поправленное пластической операцией. Мертвое.
Это не могла быть она. Нет-нет. Он сам, лично видел взрыв, после такого не выживают. Она умерла.
Сдохла.
Как она выжила, о Юпитер?!
– … выдать ваше командование. – продолжала говорить Сорок Пятая.
Собравшиеся в комнате внимательно слушали. Они не понимали, кто говорит с ними. О боги…
– Всех патрициев, которые угнетали вас долгие сотни лет. Настала пора отмщения.
На лбу выступила испарина. Луций растолкал собравшихся, приблизился к панели. Всмотрелся в узкое лицо, выискивая отличия от той проклятой малолетки. Родинку. Имплантат другой модели. Какое угодно свидетельство, что перед ними поделка. Клон. Обман.
Но перед ним была она. Сорок Пятая. Беа ар-Моуф. На стене за ней белели цифры 3–4. Третий бункер Четвертой курии.
Луций был готов поклясться, что люди в Третьем бункере уже мертвы.
– … в противном случае я буду вынуждена обратиться к моим верным помощникам, инферио.
Инферио? Она говорила про черных монстров?
– Чем дольше мне придется вас искать, тем мучительнее будет ваша смерть.
Луций рассмеялся бы над такой банальщиной… Вот только было не до смеха.
– … Завтра в полдень, – сказала Сорок Пятая, и экраны потемнели. Трансляция оборвалась. Техники засуетились вокруг панелей, пытаясь вернуть их к жизни, но те не реагировали.
Как она это сделала? Запись велась другим человеком, похоже, с нейрочипа.
– Она использовала его, как камеру, – тихо сказал Луций. Его слова прозвучали неожиданно громко в возникшей тишине. Клавдий Нерон – надо же, и он был здесь – недоуменно обернулся.
– Или это не она, – Луция понесло. – Это просто не может быть она. Пришельцы подделали ее внешность, или создали двойника.
– Зачем им это делать? – спросил Клавдий Нерон.
– Не знаю. Чтобы запугать нас. Чтобы… – Луций беспомощно умолк. Выглядел он жалко, сам понимал.
Боги, почему он не свернул ей шею на космодроме?
А Двести Шестой все не мог успокоиться.
– Вы видели, да? – спрашивал с идиотской улыбкой. – Это же она! Она жива!
Ему не отвечали, следили настороженно. Луций сделал несколько быстрых шагов, ухватил Двести Шестого за грудки. Притянул к себе, хоть марсианин был крепче и выше ростом.
– А чего ты лыбишься? – проорал, чувствуя, как в голове мутнеет от злости. – Чего скалишься, придурок?! Она планету бомбит! Людей, бля, убивает!