‒ Пожалуй, нет необходимости напоминать, что лавовая куга — не тот зверь, которого можно одомашнить. ‒ Мягкие тональности Эни действуют успокаивающе, но никак не убедительно.
‒ Он будет вести себя хорошо.
Ясный кексик, я за это не ручаюсь. С другой стороны, если Маляве не дадут последовать за мной, он может начать вести себя не хорошо. Так что я борюсь за мир во всем мире, а не чувство собственного достоинства ублажаю.
Эни медлит. Косится на Радика.
Ну, с этим проще. Я его с собой не звала.
‒ Мебель, топай домой. ‒ Перемещаю Маляву подмышку и свободной рукой указываю в неизвестном направлении.
Радик с места не сдвигается. Только покачивает спинкой из стороны в сторону.
‒ Мебель, топай домой, пожалуйста, ‒ добавляю я порцию вежливости.
Но мебель домой не топает. Наоборот ‒ подкрадывается поближе и тычется сидушкой в мои колени.
‒ Похоже, он не хочет возвращаться на склад, ‒ задумчиво изрекает Эни. ‒ Ты ему понравилась.
А что, я кому-то могу не нравиться? Душка же, кто будет спорить?
Но, несмотря на всю мою скромность, разве можно брать на себя ответственность еще за одного питомца? Я от Малявы то и дело подвоха жду, а тут еще этот стул…
Даже не знаю, скучаю ли по дням, когда жила тихо-мирно и одна в своей тихой и мирной квартирке. А здесь разом завожу пса. Потом мебель. А что там после обустройства быта бывает?
Женихи валом валят — только и отбивайся?
Не, так не пойдет.
Упираюсь тапком в сиденье Радика и пихаю его подальше от себя.
‒ Мебель, домой. Фу, фу, фу! Кыш-кыш-кыш! Одна нога здесь, а лапа уже там. Галопом, рысью, мячиком. Давай! Скачи, дружок!
Стул упрямится, бодается с моей ногой и, в конце концов, снова тыкается сидушкой в мои колени.
Ну, видимо, ничего не поделаешь. Любишь сидеть на стульчиках ‒ люби и сами эти стульчики.
‒ Эни, ‒ закатываю глаза, приподнимаю Маляву повыше и пихаю локтем Радика в спинку, ‒ эти двое со мной.
У парня от удивления вытягивается лицо. Лишь через некоторое время понимаю, что изумился он вовсе не моему довеску из двух буйствующих существ, а тому, как я сократила его имя.
Скромно молчу. Изливаться извинениями глупо. Мы ж тут почти уже соседи. Никакого официоза. Конечно, не представляю, как это будет. Никогда не жила в общагах.
‒ Уговорила. ‒ Эни опять одаривает меня милой улыбкой, встряхивает волосами и начинает подниматься по лестнице. ‒ Места много. Только будет жаль, если они что-нибудь разнесут.
— Будут баловаться, я их накажу.
Обещать-то можно что угодно, но не факт, что такие существа как Малява и Радик воспримут меня как объект устрашения. Пальцем им, что ли, погрозить? Тому, кто кислотой плюется, и тому, что одним пинком на другой конец света отправить может?