Глаза ее расширились, и краснота исчезла с лица.
— Ты хочешь… хочешь знать мой номер? — спросила она.
Я кивнул головой. Я похлопал себя по затылку и тоже указал на ее шею. С губ сорвалось учащенное дыхание.
Женщина осторожно двинулась вперед и медленно опустилась на колени. Она наклонилась ко мне и провела пальцами по моей руке. Я смотрел на наши соединенные руки и чувствовал, как тепло обволакивает мое тело.
— Посмотри на меня, — сказала женщина. Я поднял голову.
Она подняла наши руки и положила на свою грудь. Прижимая ладонь к ее коже, я чувствовал, как бьется ее сердце.
Я посмотрел в ее темно-карие глаза, и она объяснила:
— У меня нет номера. — Мои брови опустились. У нее не было номера? Я ничего не понимал. Ее рука сжала мою. — Меня зовут Талия. У меня есть имя, а не номер.
Мои глаза опустились, когда я попытался понять, почему у нее было имя. Ее рука потянула мою.
— Ты меня понимаешь? Ты понимаешь, что у меня нет номера?
Я медленно кивнул головой. Я видел, как она глубоко вздохнула. Ее взгляд упал на мою грудь, на мой номер.
— Ты… ты знаешь, как тебя зовут?
Смятение затуманило мой разум. Мое имя? У меня не было имени. Я был 221. Я был
221 своего Хозяина.
Рука женщины прижалась к моей щеке. Как только она коснулась меня, мне стало спокойнее, теплее.
— Послушай меня, — прошептала она. — Ты в безопасности. Ты освободился от того человека.
Мое тело напряглось. Я ничего не понимал. Почему она говорит такие вещи?
— Ты меня понимаешь? Ты был освобожден, — повторила женщина. Я посмотрел ей в глаза, но не увидел лжи.
Опустив голову, мое сердце забилось быстрее, когда я подумал о слове «свободный». Я был свободен? От Хозяина. От…
Но когда я огляделся в темной комнате, все выглядело так, как будто я никогда не жил где-то еще. Цепи. Цепи прижимают меня к полу. Темнота, нет света, и только я.
Я всегда был один.
— Посмотри на меня. — Я сделал, как просила женщина.
— Ты знаешь, как тебя зовут? — повторила она. Я пошевелил рукой, чтобы указать на свой номер, когда она остановила меня, сжимая мою руку. Она долго смотрела на меня и спросила:
— Ты умеешь говорить?
В голове мелькнула боль, и в голову пришли образы… Хозяин подвесил меня на стене, руки за спиной. Я говорил свое имя. Я пытался говорить…
— Ты больше никогда не будешь говорить! — кричал он. — Ты больше никогда не произнесешь это гребаное собачье имя!
Я открыл было рот, но Хозяин еще крепче натянул цепи. Я вскрикнул от боли, когда мои руки потянулись назад, мои плечи горели от боли.
— У тебя больше нет имени. Ты больше никогда не заговоришь. Ты будешь молчать. Ты — 221, и ты под моим командованием! — Цепи натягивались все сильнее и сильнее, пока мое плечо не выскочило из сустава, и я закричал от боли. Мое тело свисало со стены, моя голова склонилась к Хозяину.