— Какие еще птицы? — недоуменно спросил Олег.
— Ворона размером с собаку, — сказал Руденко, скрестив руки на груди. — Они сбили звено Викингов над Куратовском.
— Охренеть, — покачал головой Олег. — А как Главные ворота?
— На ГВ прорыв, — нахмурился Руденко, сложив руки на столе.
— Так! Прорыв, или нет, как вы будете меня отсюда вытаскивать?! — взорвался президент, чувствуя, что разговор явно ушел из интересующего его диапазона. — Я, между прочим, пока при исполнении! И моя жизнь важнее остальных!
Олег и Руденко переглянулись. Наверняка у обоих возникло идентичное желание — дать старику затрещину, и заставить заткнуться. Он, очевидно, переживал только за свою жизнь, не беря в расчет еще кого-то. Даже собственный народ. Его стране угрожала глобальная катастрофа, а он относился к этому совсем безразлично, волнуясь только за собственную задницу.
— Единственный способ, Владимир Анатольевич, по земле. Бронетехники у нас не осталось совсем, и разве что можно применить ваш…
— Т-90, — заключил Владимиров. — Так готовьте машину! Не вижу причин сидеть тут больше и минуты!
— Может, вы задержитесь на пару часов? Я соберу людей, и вы произнесете перед ними речь. Им сейчас очень не хватает воодушевления, а если им его даст глава государства, то они станут работать в разы эффективнее, — улыбнулся Руденко.
— Нет! — рявкнул президент, и криком стер улыбку с лица Полковника, заставив того сразу помрачнеть.
Владимиров сжал кулаки от злости, стиснув зубы. В груди защемило. Его безумно раздражало то, что от него, человека номер один в стране, постоянно что-то требовали. Владимиру Анатольевичу казалось, что сейчас ни у кого не должно быть никаких забот, кроме спасения президентской жизни. Хотелось пользоваться правами президента, но при этом, не выполнять его обязанностей. С чего вдруг он должен воодушевлять каких-то щенков, которые все равно умрут? Ему было совершенно плевать на кого-то, кроме себя, и он, как президент, по его разумению, имел полное на это право в данных обстоятельствах. Он — главная забота всех окружающих.
Олегу же, как и полковнику Руденко, Владимиров казался раздражающим, капризным, и эгоистичным ребенком. Впрочем, у них обоих были на него специфические планы, которые могли реализоваться при определенных обстоятельствах.
— В любом случае, сейчас вам надо отдохнуть, у нас есть убежище…
— Нет! Я сказал — нет! Вы меня слушаете, тупые солдафоны?! — закричал президент, надрывая заболевшие от нагрузки голосовые связки. — Я хочу немедленной эвакуации! — он стукнул кулаком по подлокотнику. — Сейчас же! Заправьте танк, и вывозите меня прочь из города! Я не хочу, чтобы меня сожрали! Мне насрать на вас и на ваших бойцов! А если вы вздумаете выделываться — то Троянов лично займется вами и вашим батальоном!