Гросье тут же пошла ко мне и попыталась сдернуть с моей руки вазу, но у нее не получилось и тогда ей на помощь пришел тот мужчина, но и он не смог ничего сделать с вазой. Усадив меня на диван, эти двое начали обсуждать то, как можно снять эту чертову вазу, при этому у них были такие лица, будто эти двое пытались решить самую сложную теорему в мире. Лотер же… Этот придурок сел за стол и закрыв лицо ладонью, постоянно смеялся, поэтому от него помощи ждать не следовало. Ну я рада, что эта ситуация хоть кого-то веселила, так как мне вообще было не до смеха. Особенно, когда Гросье в вазу залила чуть ли не литр кукурузного масла, надеясь, что моя рука выскользнет из нее.
В итоге, было решено просто разбить вазу небольшим молотком и, к счастью, это было сделано очень аккуратно и осколки не порезали мою руку.
- Бедная Клоди, - сказал Лотер глубоко вздохнув. Он уже перестал смеяться, но на лице играла улыбка, а в глазе виднелись веселые огоньки. – Наверное, тебе, такой недалекой, не легко живется, - сказал парень, садясь рядом со мной. Он похлопал меня по плечу, наигранно сочувствуя и мне захотелось оторвать ему эту руку.
- Отстань, - я раздраженно зашипела, после чего поднялась и пошла мыть руку от масла, а когда я вернулась, Лотер уже сидел на диване и сосредоточенно рассматривал чашки, которые я разрисовала, хотя я ожидала услышать от него очередную порцию колкостей.
- У тебя отлично получается, - сказал парень, не отрывая взгляда от чашки. – Можно мне тоже попробовать?
- Конечно, - пробормотала я, удивленная тем, насколько серьезным теперь казался Призрак. Тем более, меня загнало в тупик то, что он захотел попробовать расписать чашку. Это занятие уж никак не вязалось у меня в уме с Лотером.
Достав второй комплект кистей, я положила его перед Лотером и, поставив между нами краски, тоже села расписывать чашку. Мне казалось, что Лотер будет делать много ошибок, как и я, когда только начала заниматься этим делом и первое время я услышу от него много вопросов насчет того, как правильно это делать, но вопреки моим ожиданиям, у парня получалось очень даже не плохо и он молча водил кистью по фарфоровой поверхности, умело срисовывая мои рисунки. Мне даже стало обидно из-за того, что мне потребовалось много времени, чтобы научиться расписывать посуду, а у Лотера все получалось сходу. Наверное, не зря его называли молодым гением. В википедии я прочитала, что уже в двадцать два года он стал работать ассистентом в модельном доме Пако Рабан и в двадцать семь занял там пост художественного руководителя, но в двадцать девять открыл свой собственный модельный дом, благодаря чему стал самым молодым модельером добившимся мировой славы.