Когда Вова свернул на дорожку, страх все же вернулся. Мало ли какая причина может выгнать Лебедева во двор, в туалет, например, захочется… в таком тумане они не увидят друг друга до тех пор, пока друг в друга не врежутся. Он мысленно встряхнул себя за шиворот: не увидят? Вот и славно, и нечего тут сопли распускать. Нужно просто пойти и сделать… Сам бы он не пошел, только супругу свою знал прекрасно; останься он дома — она будет его пилить до потери пульса, потом ей, как обычно, «станет плохо» и будешь возиться с ней полночи… Нафиг нужно. Сходить проще.
Из тумана уплотнилась темная масса — ворота; он вытянул руку и под пальцами тихо хрустнули свернувшиеся чешуйки краски. Вова постоял немного, стараясь вспомнить, как хозяйство председателя выглядело в солнечный день… Да, лучше обойти справа.
Он аккуратно перешагнул через клумбу, разбитую сбоку от ворот, под ногами тихо зашелестела трава. Так, здесь нужно аккуратно, чтобы не свалиться ненароком в тянущуюся вдоль забора водоотводную канаву; такие копают все — деревня стоит в низине и по весне грунтовые воды поднимаются высоко. На болоте живут…
Под пальцами проплывали шершавые доски — со стороны улицы у председателя забор глухой, почти в человеческий рост. А вот… (пальцы провалились в пустоту)… а вот со стороны соседей обычный частокол, через который разве что инвалид не перемахнет.
Он взобрался на забор Игнатовых, аккуратно перебрался на частокол, разделяющий участки, движение — и вот он уже в огороде Лебедева. Вова сразу же присел за кустом смородины, рисующимся в тумане мутной темной грудой.
Вот тут-то ему стало совсем хреново — и утренняя неизбежная встреча с Лебедевым уже не казалась такой незначительной. Он мужик горячий, может и… Да он много чего может. Тем более теперь… Вова хоть и был немного придурковатым, все равно понимал — времена изменились; то, что недавно сдерживало людей в их поступках, как плотина воду, теперь отживало свои последние дни. Плотина шаталась, от нее отваливались куски бетона и медленно, мучительно медленно летели вниз, в ревущую пенную бездну; а сквозь цементные шрамы сразу же начинала по капле просачиваться вода. Закон, какой-никакой, уже готовился к приходу продирающего до костей призрака голодной смерти — а тогда можно будет… Тогда будет разрешено все. И никто не осудит, лишь примут к сведению.
Да какие в поселке законы? Жили все эти годы не по закону, а больше по совести.
Он заколебался. Если прямо сейчас перелезть обратно и отправиться домой, он избежит неприятностей, которые — Вова был уверен, ждать себя не заставят. Но.