Туман сгустился в кашу, во дворе дома и так-то видимость была нулевая, а на дороге потемнело еще больше, стоило вытянуть руку — и пальцы уже терялись, их было не различить. Лишь тянулись вперед смутные очертания предплечья, растворяясь во тьме — и казалось, что его предплечье вдруг вымахало до километровой длины; странно это все было, как если бы он вытянул руку, а она исчезла за горизонтом…
Иванов зябко передернулся — ничего, не страшно, ему такое положение вещей только на руку. Собаки у Лебедева нет, главное — не оставить следов, и — вуаля, дело в шляпе…
Заблудиться он не боялся, все-таки, большую часть сознательной жизни он провел в Выселках и деревню знал как свои пять пальцев. Да тут и пройти-то всего ничего, было бы из-за чего шум поднимать.
Вова осторожно ступал по влажному песку дороги, шаркая носками сапог, пока его нога не уперлась в невысокий, заросший травой холмик — обочина. Ну вот и славно. Он двинулся направо, стараясь, чтобы по одному сапогу постоянно проходились стебли влажной травы — какое-никакое, а направление. Одну руку он на всякий случай вытянул вперед — черт его знает, на что можно в тумане наткнуться, разбить нос ему совсем не улыбалось.
Вокруг было тихо, так тихо, как бывает только в ночном тумане, океан серой тишины… Только его тяжелое дыхание да немощный шелест травы по голенищу.
Обочина вдруг ушла куда-то вправо — ага, поворот к коровнику; Вова осторожно пошаркал через дорогу… Внезапно — он не успел среагировать, из тумана уплотнилось что-то черное, мокрое, холодное — и с тихим шелестом мазнуло его по лицу. Он присел испуганно, сердце ухнуло в горло и застучало там, словно пытаясь разодрать гортань…
И тут же выругал себя — это всего лишь ветка дерева, растущего на обочине. Да, точно — память услужливо нарисовала картинку раскидистого корявого дерева, Вова не знал, что это за порода — да и не интересовался. Черт с ним. Но нельзя ведь так пугать…
Согнувшись, он отошел чуть в сторону и выпрямился. Ну да, вот она — обочина. Пошли дальше…
Страх, все время бродивший где-то на краю сознания, после встречи с веткой исчез вовсе, Вова поймал себя на том, что пытается насвистывать и осекся. Туман — туманом, но мозги-то иметь надо! Еще не хватало размахивать лампой и горланить песни, чтобы его точно заметили…
Он миновал одну тропинку, рассекшую невысокий валик обочины — Бузовы, следующую — Игнатовы. А следующая как раз и была ему нужна. Не тропинка, а укатанная подъездная дорожка, не спутаешь и при желании — во всей деревне только Лебедев постоянно раскатывает на своем тарантасе. Ну вот завтра с утра и будет кататься, думая, кто же это его навещал ночью. Нет, он мужик неглупый, догадается, да только они от всего отопрутся, не впервой. Как-никак, сам виноват…