Они сполоснули руки под чугунным умывальником, вышли на крыльцо и присели на перилах. Щенок прибежал откуда-то из-за дома, тявкнул для порядка и тут же завалился на спину, растопырив лапы — «чешите!» Вадик потрепал его по животу, тот смешно завилял хвостом, заелозил, попытался укусить, играя, своими мелкими и острыми как иголки зубами — и, вскочив, умчался по своим неотложным щенячьим делам.
— Ну чего нос повесил? — Вадик поднес Руслану зажигалку, хлопнул его по плечу. — Выберемся как-нибудь, потом можешь еще и историю в какой-нибудь таблоид продать… поверить — не поверят, но напечатают точно. Представляешь заголовок — «Путь к коммунизму ведет через лес»? — Руслан вымученно улыбнулся.
— Вы это о чем? — Инга, вытирая руки полотенцем, появилась на пороге.
— Да так, фантазируем… — стушевался Вадик.
— Угу. — Инга сделала выражение лица «как же, верю…» — салат будем?
— С удовольствием. Помочь?
— Сам вызвался…
Инга принесла с грядок овощей и зелени, Вадик сноровисто настругал их в тарелку, не обращая внимания на тяжелый взгляд Руслана, сидящего напротив. Когда Инга в очередной раз вышла за порог, Руслан зашипел.
— «С удовольствием», «Давай помогу»… клеишься?
— Руслан, скажи мне, ты на солнышке не перегрелся, часом?.. Ну-ка — ну-ка, подожди… — Вадик закрыл лицо мокрыми от огуречного сока руками и ткнулся в стол, изо всех сил сдерживая рвущийся наружу смех. — Надо же! «Нет повести печальнее…» — Вадик уже не мог сдерживаться, скорчился на лавке. — Герой любовник! Да она тебе дома в бабушки годится — если дожила, болезная! Да и здесь она постарше тебя будет! — Вадик отсмеялся, смахнул набежавшие слезы. Руслан вскочил на ноги — да так и остался стоять, на его лице смешались обида и злость. — Ой, дубина, свалился ты на мою голову. «Играй, гормон», в прямом эфире… В общем, так! — стер он с лица остатки веселья. — Глупости свои из головы выброси, не забывай, где ты находишься. И на меня не стоит такими глазенками смотреть, молодой — интересный. А если еще раз дурь зайдет — я ее из тебя выбью.
Руслан сжал кулаки, постоял, покачался… и вдруг сел на место. Жалобно посмотрел на Вадика.
— Слушай, у меня, кажется, крыша едет.
— Заметно. Поучись держать себя в руках, иногда полезно бывает. Ладно, проехали… мне тоже не по себе в этой деревушке, я бы тоже смылся отсюда с удовольствием — да вот что-то не спрашивает никто нашего мнения…
Ужин удался на славу. Вадик уже забыл, когда в последний раз ел с таким аппетитом; он привык к магазинным холостяцким полуфабрикатам и ассортименту придорожных кафешек. Сам он готовить хоть и умел, но получалось у него в большинстве случаев отвратительно — потому и предпочитал не рисковать. Картошка, щедро сдобренная маслом и слегка подсоленная, таяла во рту, задорно хрустели на зубах крепкие огурцы, брызгали розовым соком спелые помидоры — только что с окна, где они подставляли летнему ветерку свои тугие бока… Инга почти ничего не ела, мужчины же набросились на еду так, словно их не кормили неделю. Вадик наелся до отвала, по телу разлилась приятная истома; он сдержал благородную отрыжку и в знак благодарности собрал и отнес в мойку посуду. Инга разлила чай, вскипяченный на примусе, поставила на стол вазочку с конфетами и тарелку с домашним печеньем.