Юность Жаботинского (Тополь) - страница 176

Кнессет проведет особое заседание в память о Зеэве Жаботинском в день его смерти или в ближайшую дату.

Если 29-е число месяца таммуз выпало на шаббат, кнессет проведет особое заседание в воскресенье после шаббата.

Один раз в год, 12-го числа месяца тевет, в школах пройдут образовательные мероприятия для изучения деятельности и сионистских идеалов Зеэва Жаботинского».


Конец

Послесловие

Я написал «конец», но оказалось, что расстаться с Жаботинским мне трудней, чем ему с Марусей.

Во-первых, моя жена, моя первая и самая взыскательная читательница, прочитав рукопись, объявила:

– Я сделала открытие! Я открыла ген Жаботинского!

– Генам не дают имен, – сказал я. – Это не пиво и не автомобили…

– Неважно! – отмахнулась она. – Ген Жаботинского есть в каждом еврее. Просто у одних он спит и не просыпается, а у других…

– Ты имеешь в виду сионизм. Но сам Жаботинский считал иначе. Он писал, что сионистом нужно родиться и что таких, рожденных сионистами, очень немного.

– Это потому, что в его годы еще ничего не знали о генах. А я тебе говорю: каждый еврей, если хорошенько покопается в себе, найдет у себя ген Жаботинского.

– Откуда ты знаешь? Ты же не еврейка.

– Я сужу по тебе. Ты еврей, которого я хорошо знаю. Ты жил в России, в Америке, в Канаде. Если бы у тебя не было этого гена, ты бы не приехал в Израиль и не написал эту книгу. И не спорь со мной.

Я умолк. Если женщина немыслимой красоты посвящает свою жизнь служению моему эго, то какие тут споры? Как сказал однажды Исаак Бабель, «одно движение женского бедра стоит всей мировой литературы». Поэтому, выждав паузу, я кротко заметил:

– Я не спорю. Просто не все евреи хотят жить в Израиле…

– Если они не нашли у себя ген Жаботинского, пусть прочтут твою книгу – сразу найдут. Вся твоя книга – это ген Жаботинского.

– А если все-таки не найдут?

– А если не найдут, то какие они евреи? – спросила жена.

И я понял, что книга состоялась.

Конечно, это заявление не пахнет скромностью. Но скромным я был при первых влюбленностях, и это, насколько я помню, кончалось полным фиаско.

Поэтому перехожу к «во-вторых».

Возможно, я и поныне, к стыду своему, только понаслышке знал бы о Жаботинском и всей плеяде великих сионистов, если бы не Саша Кляйн. В апреле 2017 года, буквально через месяц после моей репатриации в Израиль, раздался телефонный звонок:

– Меня зовут Саша Кляйн, я продюсер фильмов «Подарок Сталину», «Туфельки» и других. Мне нужно с вами встретиться.

Я видел и «Подарок Сталину», и «Туфельки», и потому буквально назавтра мы с Сашей уже пили чай в Нетании. Он сказал: