Но старуха с разволнованным видом листала телефонный справочник. Потом схватила сотовый, простенький, кнопочный и непривычно маленький, запросто умещавшийся в ее узкой, высушенной ладони. Кому звонила Лилия Генриховна, Алена не знала, но по обрывкам недосказанных фраз и междометиям догадалась: попала та совсем не туда, куда метила.
— Как позвонить в МЧС? — наконец спросила она у Алены и пожаловалась: — Черт ногу сломит в этих быстрых вызовах…
Алена пожала плечами.
— А что случилось?
— Случилось! Васька вон на дереве застрял. — Старуха махнула тощей рукой в сторону окна. — Заскочил, глупый, собак испугался. А теперь орет и слезть не может.
— Кот ваш?
— Позвонила в ЖЭУ, потом в полицию. Даже слушать не хотят, мерзавцы. В МЧС…
— Где он?
Алена подошла к окну и сама увидела маленький черный комок среди пожелтевшей листвы. Нижние ветки дерева были высоко над землей, но зато сам тополь рос почти впритык к чьей-то ракушке.
Она решительно выбежала на улицу, радуясь про себя, что так удачно оделась сегодня в свободные черные брюки карго и кеды — самое то для лазания по деревьям. Ловко взобравшись на крышу гаража, она подпрыгнула и ухватилась руками за нижний сук. Подтянулась, закинула ногу, перебросила вес. Держась руками за шершавый ствол, встала на ноги. Присмотрела еще одну ветвь потолще, одной рукой взялась за нее, второй, на всякий случай, — за соседнюю. Снова подтянулась, встала на ноги… Давненько она не лазала по деревьям, но сноровку, оказывается, не растеряла.
Внизу собрались местные мальчишки и, открыв рты, глазели на нее с неподдельным восхищением. Наконец она добралась до глупого кота, сняла его и пристроила себе на плечо. Тот мгновенно выпустил когти, вцепившись в олимпийку. Спускалась она до нижней ветви медвежонком, а там уж спрыгнула под одобрительные возгласы: здорово! круто! офигеть!
Алена снисходительно хмыкнула: вот что значит городские, хоть и пацаны. В деревне подобным никого не удивишь, а она и не такую высоту, бывало, в детстве брала. Однако все равно приятно.
Ну а Лилия Генриховна и вовсе обрушила на нее шквал благодарности. И несчастного Ваську затискала — тот аж взвыл. Алена даже не ожидала от этой сухой, суровой и вечно недовольной старухи таких девчачьих восторгов.
Но и успокоившись, остаток дня Лилия Генриховна пребывала в благодушном настроении. Не кричала, не называла Алену безголовой, безграмотной и прочими обидными «без». Поправляла мягко, не раздражаясь, повторяла одно упражнение раз за разом, пока не достигали нужного результата.
Время до приезда Нины еще оставалось, и Лилия Генриховна вдруг заявила, что теперь они будут пить чай. Какой-то особый, заваренный по рецепту ее бабушки. А к чаю — абрикосовое варенье и нежнейшие вафли. Алена отламывала хрустящие кусочки, и они тут же таяли во рту. Вкуснотища! Ну а янтарное, ароматное варенье оказалось и вовсе изумительным. Как еще язык не проглотила? Чай они пили не просто так, а из какого-то коллекционного фарфора.