По совпадению как раз в тот момент, когда Джонатан приехал в Нью-Йорк, мой друг и коллега Изабель Рэйпин прислала мне пациентку, молодую женщину, которая в результате вирусного заболевания утратила способность к проприоцепции и не могла осязать какое-либо прикосновение к поверхности шеи[52].
В 1977 году Джонатан и представить не мог, насколько тесно его будущее будет связано с подобными пациентами.
Посещая вместе со мной дома «Младших сестер» и прочие подобные заведения по всему Нью-Йорку, Джонатан имел возможность видеть самых разных больных. Один из них запомнился нам особенно: это был пациент с синдромом Корсакова. У больного полностью отсутствовала память, и в этой ситуации он должен был постоянно заново измышлять реальность. На протяжении трех минут «мистер Томпсон» (как я его позднее назвал) на основании моего белого халата принял меня за посетителя в магазине деликатесов, за старого друга, с которым он ходил на бега, за кошерного мясника и за служащего заправочной станции. Только после многочисленных подсказок он смог признать, что я – врач[53].
Я расхохотался, видя, как от одной комической фантазии он переходит к другой, в то время как мрачный Джонатан, шокированный тем, что происходит, никак не мог понять (как он сказал мне позже), как это я могу смеяться над пациентом. Но когда мистер Томпсон, полный кипучего энтузиазма ирландец, принялся сам хохотать над нелепыми продуктами своего воображения, опосредованного синдромом Корсакова, Джонатан расслабился и тоже стал смеяться.
Обычно когда я отправлялся к больным, то брал с собой видеокамеру, и Джонатан был удивлен тем, что я снимаю пациентов, а потом просматриваю записанное вместе с ними; видеозапись в те годы была достаточно редка и в больницах практически не использовалась. Джонатан был по-настоящему восхищен, наблюдая, как, например, пациенты с паркинсонизмом, которые обычно не ощущают свойственной им тенденции неожиданно ускоряться в движении или клониться на один бок, начинают осознавать эту свою особенность после просмотра видеозаписи и овладевают способами ее купировать.
Несколько раз я брал Джонатана в больницу «Бет Абрахам» – ему было очень интересно встретиться с пациентами, о которых он читал в «Пробуждениях». Ему казалось не вполне понятным, как он сказал мне, то обстоятельство, что, несмотря на то что я писал об этих людях и даже делал о них фильм, они по-прежнему видят во мне достойного доверия врача, а не человека, который использовал их и предал. Джонатан, похоже, об этом постоянно думал, пока восемь лет спустя не встретил Яна Уотермана, пациента, который полностью изменил его жизнь.