Подобная соотносимость и синхронизация нейронной активности в подчас отдаленных друг от друга областях мозга возможна благодаря наличию эффективной многосторонней связи между «картами» мозга, обеспечиваемой миллионами нервных волокон. Прикосновение к стулу как стимул может активировать один набор карт, лицезрение стула – другой.
Циркуляционная сигнальная активность имеет место в пространстве, объединяющем эти наборы карт, и является частью процесса восприятия стула.
Центральная задача мозга – категоризация, и циркуляционная сигнальная активность позволяет мозгу категоризировать уже созданные им же категории, чтобы потом их рекатегоризировать, и так далее. Данный процесс является началом ведущей все выше и выше широкой дороги, которая выводит нас к самым верхним уровням мысли и сознания.
Циркуляционную сигнальную активность можно сравнить с деятельностью некой нейронной «Организации объединенных наций», в которой одновременно выступают десятки ораторов, постоянно включающие в свои выступления поступающие из внешнего мира новые сведения. Организация же сводит все это в более широкую картину, сопоставляя и интегрируя и эти голоса, и всю поступающую информацию.
Эдельман, который когда-то собирался стать концертирующим скрипачом, также широко использовал музыкальные метафоры. В интервью, данном радиостанции Би-би-си, он сказал:
Представьте сотни тысяч проводов, которые самыми разными способами соединяют четверых музыкантов струнного квартета, и, хотя музыканты не говорят между собой, по этим проводам в разные стороны идут скрытые сигналы (что будет похоже на реальное невербальное взаимодействие между музыкантами), позволяющие звукам, которые производят члены квартета своими инструментами, литься гармонично и согласно. Именно так, благодаря механизмам циркуляционной активности, работают карты мозга.
Музыканты связаны в единое целое. Каждый из музыкантов, интерпретируя музыку по-своему, постоянно корректирует свою интерпретацию, которая, в свою очередь, подвергается коррекции со стороны коллег по квартету. Не существует конечной или «модельной» интерпретации; музыка создается содружеством музыкантов, и каждое исполнение уникально. Такова картина мозга, созданная Эдельманом. Мозг – это оркестр, ансамбль. Не имея дирижера, он тем не менее создает свою собственную музыку.
Возвращаясь в отель после обеда с Джерри, я пребывал в состоянии восторга. Луна над рекой Арно казалась мне прекраснейшим в мире явлением. Мне представлялось, что я был наконец освобожден из десятилетнего плена эпистемологического отчаяния; из мира, где царили неглубокие и совершенно нерелевантные компьютерные аналогии, я попал в мир, полный богатого, связанного с биологическими структурами смысла, который отлично соотносился с реальностью мозга и сознания. Теория Эдельмана была первой действительно универсальной теорией мозга и сознания, первой биологически фундированной теорией индивидуальности и автономной неповторимости человека.