– Думаешь, твой индекс всех обманывает? – спросила она, оглядываясь на остальные лодки, плывшие по каналу.
– В смысле, я занимаюсь спуфингом[71] или типа того?
– Нет, в том смысле, что он идет вверх, что бы ни происходило.
– Ага, доверие – одна из переменных, которые в нем учитываются, так что тут дело, скорее, в том, что люди просто хотят, чтобы он рос.
– А ты сам не хочешь? Я имею в виду, разве это не означает, что людям, которые там живут, становится лучше?
– Что растут цены? Я не особо уверен. Но я точно знаю, что жилищный фонд ждет сильный обвал. И даже всех технических новинок не хватит, чтобы его возместить.
– Но индекс так и растет.
– Потому что этого хотят люди.
– Индексы странные, – вздохнула она.
– Так и есть. Но людям нравится, когда сложные ситуации сводятся к единому числу.
– На которое можно сделать ставку.
– Или которое поможет отследить темпы инфляции. Например, индекс стоимости хорошей жизни – зачем он нужен?
Она сгримасничала:
– Чтобы посмеяться, насколько ты богат. Пройдись по своему списку: яхта, меховая шуба, самолет, адвокат, психиатр, ребенок в Гарварде и так далее.
– На него уж точно смотреть веселее, чем на индекс несчастья, – заметил я. Этот индекс был прост, как и подобает его предмету: инфляция плюс безработица. – Сюда, как я думаю, можно добавить еще несколько переменных. – Например, личные банкротства, разводы, посещения продовольственных банков, самоубийства… Но перечислять эти переменные сейчас было бы не лучшей идеей, и я продолжил: – Или, может быть, индекс Джини – он, может, как бы перекрестный между индексом стоимости хорошей жизни и индексом несчастья. Или можно пойти иным путем и посмотреть на индекс счастья.
– Индексы, – проговорила она, отмахиваясь.
– Ну да, – ответил я, словно защищаясь. – А ты что, ими не пользуешься?
– Пользуюсь индексом волатильности, – признала она. – Ты тоже, наверное?
Я кивнул.
– Он был одним из источников вдохновения для ИМС. Мне нравится, как он своим показателем описывает будущее.
– В каком это смысле?
– Ну, он же объединяет все ставки, которые акции должны иметь в следующем месяце. То есть это как «без месяца»[72]. Мне хотелось создать то же самое для межприливья.
– Читать по чайным листьям, предсказывать судьбу.
– Как знать?
– В то время как все рушится на глазах.
– Ага, это и есть баланс, происходит и то, и то. Здесь нужно сидеть на заборе и играть за обе стороны.
– Но ты-то сейчас только шортишь.
– Да, мне кажется, что лонговать уже опасно. Это пузырь. Конечно, как я говорил, в чем-то это и хорошо. Можно больше собрать, когда он лопнет. Вот я и давлю на это, продолжаю скупать путы.