Он принялся с притворной вежливостью перед ними раскланиваться.
- Убирайся, шут! - раздраженно воскликнула Елизавета.
- Однако, моя дражайшая супруга, между нами остался один неулаженный вопрос, - напомнил Ворожеев. - Алексис, ты не оставишь нас наедине?
Алексис вопрошающим взглядом посмотрел на мать. Она слегка улыбнулась и моргнула глазами, как бы давая ему понять, что он может не беспокоиться за нее. Алексис молча вышел.
- Что тебе нужно? - грубо спросила Елизавета.
- Я насчет драгоценностей, которые принадлежат мне по праву, - нагло заявил Ворожеев.
- Можешь забирать то, что тебе удалось стащить, - надменно произнесла Елизавета.
- Стащить, - поморщился он. - Повторяю: эти драгоценности мои по праву. Однако здесь далеко не все. И я хотел бы получить их в полном объеме.
- Ничего ты не получишь! А коли будешь настаивать, я предам тебя в руки полиции, как вора.
Он рассмеялся.
- Своего собственного мужа? - с ехидством произнес он. - Ты выставишь себя на посмешище.
- Мне нет до этого дела!
- Ну, хорошо! Будем считать, что мы договорились.
- Кстати, наряду с другими драгоценностями, - заявила Елизавета, - ты прихватил одну диадему с аквамарином: мою по праву. Ее подарил мне мой батюшка, когда я была ещё ребенком.
- Неужели? - выразил недоумение он и запустил руку в свой карман. Ах, и в самом деле! Вот она - эта диадема. С удовольствием, её возвращаю.
Елизавета перехватила диадему.
- А теперь, убирайся! - сдержанно, но с нарастающей внутренней агрессией произнесла она.
- Какое чудное жемчужное ожерелье! - полностью игнорируя её слова, восторженно произнес Ворожеев, разглядывая один из своих трофеев. - Оно будет прекрасно смотреться на шейке моей очаровательной крошки.
- Убирайся! - повторила она.
Он сделал неуклюжий поклон, словно деревенщина, который случайно оказался в обществе, послал воздушный поцелуй и с победным видом вышел из её кабинета.
Елизавета вымученно опустилась на стул, словно разбирательство с мужем исчерпало все её силы. У Ворожеева всегда имелись надежные и верные средства против своей жены - его бесчестность и низость. Ничто так не сражало Елизавету и не делало её уязвимой, как шутовское поведение её мужа, его унизительные насмешки и едкие колкости. Даже самые страшные угрозы, но честные и открытые, отступали перед ними. Ворожеев прекрасно знал эту ахиллесову пяту своей жены и при всякой удобной возможности старался на неё наступить. Почти всегда ему удавалось выйти из борьбы, как бы она для него не обернулась - победой или поражением, в хорошем настроении, оставив свою жену подавленной и разбитой.