Эмир выступил в тот же день, но после полудня, с небольшим конвоем из пехоты, и соединился с миссией на первом же ночлеге. Однако Разгонов все время пути держался отдельно, далеко позади эмира, чтобы отделаться от вопросов, на которые не умел отвечать быстро и впопад…
Четвертого января Кауфман получил от Разгонова известие, что эмир едет к нему добиваться встречи с русским царем. Кауфман тотчас телеграфировал военному министру и канцлеру.
На другой день туркестанским генерал-губернатором была получена от Горчакова следующая телеграмма: «Поездка эмира в Петербург была бы бесполезна. Государю Императору угодно, чтобы вы постарались отклонить ее, подтвердив содержание моей телеграммы от 14 декабря. Если Шер-Алиуже переехал границу Афганистана, предложите ему выждать в каком-либо более удобном пункте по вашему усмотрению. Уведомьте, где находится Разгонов. Конец депеши. Горчаков».
Вновь, надо полагать, генерал фон Кауфман испытал горькое чувство досады. И вот 6 января «ястреб» Кауфман пишет «голубю» Горчакову весьма любопытное письмо:
«Эмир, видимо, ищет посредничества его императорского величества. Какой может быть исход его ходатайства, я не берусь судить, но то обстоятельство, что Шер-Али-хан видит единственное спасение для себя в участии к нему нашего державного монарха, становит Государя Императора в глазах всего мира, а в особенности в понятиях всей Средней Азии решителем судеб одного из сильнейших государств Средней Азии, и есть, конечно, факт первостепенной важности… Если Шер-Али-хану будет отказано в почетном гостеприимстве и в выслушании его доводов против английских деяний, то мы потеряем возможность угрожать Англии с этой стороны, ибо угроза эта возможна исключительно тогда, когда Афганистан на нашей стороне, а отказом этим мы навсегда испортим наши с ним отношения.
Все зло, какое сделано нам в Европе, а в особенности в последнюю, великую и трудную эпоху жизни России, есть плод английских происков…
Имя наше здесь в Азии стоит высоко, чисто от всяких нареканий, тогда как англичане далеки от того уважения, коим они желали бы пользоваться, но которое им пока не далось. Вашей светлости, конечно, известно, что мы стоим теперь на той высоте здесь, с которой больно сходить после таких долгих трудов, всегда правдивых, всегда честных, без уклонений. А между тем, отказав афганскому правительству в той нравственной поддержке, которой оно ждет от нас, мы рискуем в конец уронить себя в глазах всей Азии. Мы потеряем то обаяние, то уважение, которое составляет главную нашу силу.