А про себя, вспомнив Минделя, подумал: "И здесь Нострадамуса поминают. Может, действительно, стоит перечитать?"
Александр Николаевич с явным удовольствием выслушав сентенции Сергея, заметил:
— Вот здесь я не могу не согласиться, — совпадение внутренних подсказок, что как раз и есть не что иное, как интуиция, с внешними, — очень важная штука.
Помолчал, барабаня пальцами по столу, и наконец спросил:
— Так что же, ничего существенного пока делать не будем?
— А вот как раз — нет! Надо постараться продать кому-нибудь опционов put с экспирацией 7-го ноября. Соросу. Или Браудеру. Или кому-нибудь того же уровня. В России рынка деривативов пока нет, так что только на западе.
— Почему именно седьмого ноября?
— Символично, — усмехнулся Сергей, — может стать дополнительным плюсом.
— Так выходной же будет.
— У нас — да. Но Лондон и Нью-Йорк будут работать. И потом, желательно продавать не с датой "седьмого", а "до седьмого". И можно даже не продать, а купить. А точнее, изначально — просить себе опционную премию (что есть сверхнаглость и неграмотность, конечно же), а в процессе переговоров дать себя "уговорить" и заплатить эту премию самим. Пусть считают, что поучили, вразумили и "развели" московских дилетантов. Потратим немного, а выиграть можем по-крупному.
— Так если нет рынка, что предлагать то? — Зам был просто воплощением скептицизма в этот момент.
— Посмотреть что-то похожее на американском рынке большой проблемой не будет, я думаю, — Ефимов решил так просто не сдаваться. — Ну и какую-никакую "легенду" на всякий случай тоже надо будет придумать. Да хотя бы сказочку о желании дистанцироваться от российского олигархата сочинить. Но основной расчет всё-таки на то, что для западников грядущее повышение рейтинга является слишком сильным стимулирующим фактором и получение опционной премии будет выглядеть откровенной халявой, от которой, как известно, грех отказываться.
— Ладно, — резюмировало высокое начальство, — под твою ответственность. Но если ничего не выгорит, на бонус можешь долго не рассчитывать.
— Договорились, — Сергей настолько легко согласился, что это не осталось незамеченным.
— Что, даже не возразишь ничего?
— А зачем? Сейчас я, пожалуй, как никогда, готов довериться своей интуиции, — произнося эти слова, он вдруг абсолютно отчетливо осознал, что если сегодня у него был тактильный контакт с человеком, который ему хоть чуть-чуть симпатизирует, он может убедить собеседника практически в чем угодно, какими бы фантастическими ни казались приводимые аргументы. Лишь бы у него самого была хоть какая-то вера в реальность предлагаемых планов или действий. Ну а уж в событиях ближайшей осени у Сергея вообще ни малейших сомнений не было.